Началась зимняя наступательная Барвенково-Лозовская операция, проведенная действиями Южного и Юго-Западного фронтов. Наступил день боевого крещения отряда, точнее — ночь. На передовую (место истребителей танков — всегда передовая) отобранную Диной группу привезли затемно: окопаться стаканчиком следовало успеть до рассвета. Чтобы немец не засек. Окопаться и ждать. Выдержать тот «самый страшный час в бою». А до начала атаки комвзвода надо успеть обежать вожатых, определить ориентиры. Потом она научится, услышав гул танков, вычислять появление колонны, а увидев — рассчитать время пуска собаки. Как, впрочем, и все они.
Рассвело. Зараженные непривычным напряжением бойцов молча встрепенулись животные, первыми уловившие отзвук тяжелой поступи выползающих из дальней лощины неприятельских танков.
Идут!
Один.
Другой.
Третий.
До боли в суставах левой руки она сжимала ошейник Грома. Пес, прижав уши, впластался в мерзлую землю и, слушая ее вибрацию, подрагивал в такт.
Идут! Все ближе, ближе. Кажется, что именно на нее, только на нее движется эта грохочущая, гудящая смерть. Со временем это чувство ослабеет, станет почти привычным, а тогда она видела, что вот-вот и… Страх липким ручейком пополз по спине, хотелось зажмуриться, зарыться. Но в нужный момент она собралась и дала собаке команду «Вперед!»
Есть! Горит, вражина. Приподнявшись над бруствером, увидела, как второй танк расстрелял одну собаку, потом вторую. Третья собака успела. Соскочивших с горящего танка фрицев добили бойцы стрелковой роты.
Атака отбита.
И вдруг завыло-заревело небо. На помощь танкам налетели юнкерсы.
Этот свой первый бой Дина запомнила обрывками. Горящий танк… Поводок, оставшийся в руке, который рука не хотела, никак не могла выпустить… Юнкерсы почти над ушанкой… Взрывной волной брошен на нее оглушенный и окровавленный Зинченко…
Боевое крещение совпало с успехами Красной армии, и к концу января Барвенково-Лозовская операция практически закончилась. Лозовая, важнейший железнодорожный узел, и Барвенково, тыловая армейская база, были заняты советскими войсками.
А в начале января по всему фронту проехали машины, в кузове которых лежали красноармейцы, освобожденные из плена, — лагерь для советских военнопленных в Лозовой освободили 9 января 1942 года. Из 25 тысяч осталось 16 тысяч, умирающих от голода. Люди не могли даже самостоятельно передвигаться. И на машинах их повезли по подразделениям, и каждый красноармеец отдавал им кусочек хлеба.
