Воентехник работала левее, позади Мазовера, соблюдая дистанцию.
Делая пометки в блокноте, за работой собак-миноискателей пристально наблюдал представитель главного военно-инженерного управления капитан Павел Григорьевич Радевич.
На безопасном расстоянии расположились зрители, чье жгучее любопытство вызывала девушка.
— Хотел бы я посмотреть, что эта девчонка со своим псом накопают, — кипятился бортмеханик одного из застрявших экипажей.
«Посмотреть» не разрешили.
Уверенно, со вкусом работал Джульбарс. Челноком ходил пес по широкой полосе. За ним, перехватывая поводок, прямо и неторопливо двигалась девушка. Минут через пять пес задержался на месте, подышал сквозь оледенелые комки снега, принюхался, категорично вильнул хвостом и сел. Сел как влитой, слегка скосив на хозяйку вишневый глаз, прочно держа на мушке носа искомый запах. Вздрагивал на весеннем ветру каштановый чуб воентехника Дины Волкац, когда она прокалывала землю щупом. И вот затрепетал еще один сигнальный флажок: «Мина — здесь!»
— Елки зеленые! Пес-то сработал! — завопил бортмеханик. Парень не утерпел и, забравшись на холмик возле аэродрома, наблюдал в полевой бинокль за происходящим на летном поле.
— Накопал-таки, подлец, — восхищались Джульбарсом только что презиравшие четвероногого сапера летчики.
— Дай глянуть! Дай! — вырывая у товарища бинокль, кричали наперебой набежавшие зрители.
Противотанковая мина ЯМ-5 лежала на глубине сантиметров тридцати в массивном деревянном ящике. Оболочка надежно защищала установку от миноискателя, а мороз берег от щупа. Но такой совершеннейший аппарат, как собачий нос, чихал на все виды упаковок! И в первый же час собаки обнаружили пять мин. Три штуки — рыжий Джульбарс, две — солидный Гарш. Контрольное разминирование продолжалось, но кроме найденных пяти мин типа ЯМ-5 и ТМ-35 дальнейшие поиски результата не дали. Чисто! Извлекать мины из мерзлой земли было невозможно — подорвали. Радевич и Мазовер вылетели в Москву этим же «Дугласом». Воентехнику Волкац надлежало возвращаться поездом. Летчики пригласили ее «погреться, покушать на дорожку. И для собачки найдется». Дина с наслаждением уписывала кашу, щедро сдобренную тушенкой, а под лавкой посапывал сытый Джульбарс. От влажной шерсти «собачки» поднимался едва видимый пар, и в этот уютный меховой коврик Дина пристроила босые ноги, портянки и сапожки сушились на печке. По-детски розовые ступни, над которыми болтались завязки от кальсон, выскочившие из-под ватных брюк, выглядели так беззащитно, что у повара образовался комок в горле.
