– Абсолютно, – заверил Бен. – Я знаю Карлу. Она встала, оделась и позавтракала задолго до того, как я ей позвонил.
Было бы слишком уж невежливо спрашивать, откуда он так хорошо знает ее утренние привычки, но вряд ли я сильно промахнулась. Я так и видела их вместе – завтракают в ее современной квартире раздражающе зеленым соком из ростков пшеницы и чем-то еще более полезным, приготовленным из киноа. Судя по описанию, она не походила на девушек, которые едят на завтрак кукурузные хлопья.
При всем старании я не могла ошибиться больше. Как только Бен остановился перед неосвещенным салоном, я начала пересматривать свое мнение. Снаружи заведение не выглядело эффектным или каким-то особо модным, а вывеска, сообщающая, что во вторник пенсионеров обслуживают за полцены, не совсем укладывалась в тот образ, который я нарисовала в своей голове. Мы вышли из машины, и Бен достал из кармана мобильник, а я рассмотрела ярко-розовую табличку с золотыми витыми буквами: «У Карлы».
– Мы здесь.
Говорил он тихо, но, учитывая тишину вокруг, легко было услышать главные нотки тепла и симпатии в его голосе. Мне показалось, будто я подслушиваю.
Чуть коснувшись ладонью моей талии, Бен направил меня ко входу в салон. Я увидела появившуюся из полумрака в глубине помещения женщину. Она весело и с энтузиазмом нам помахала, как будто подавала самолету сигнал к приземлению. В отражении зеркального стекла витрины я увидела, что Бен помахал в ответ. Карла плавно шла по темному салону и включала свет. Это оказались не пронзительно яркие лампы точечного освещения, как я воображала, а просто скромные, слегка старомодные длинные лампы дневного света. Прежде чем залить заведение ослепительно-ярким светом, они мгновение мигали, словно решая, утруждать себя работой или нет. И Карла, которую я нарисовала в своем воображении, исчезла словно в облачке дыма фокусника.
Ослепительно-яркими в салоне были не только лампы. Женщина, приближавшаяся к нам с большим комплектом ключей в руке, пальцы которой были унизаны кольцами, походила скорее на экзотического жителя Карибских островов, чем на парикмахера из пригорода. В ее шелковой тунике был представлен весь спектр мыслимых цветов. Ярче одеяния была только широченная улыбка, которой низенькая женщина средних лет одарила Бена, прежде чем утопить его в складках ткани ради еще более сердечного объятия.
– Как ты, дорогой мой? – Она отстранилась от него, увидела забинтованное запястье, и сияющее выражение ее лица затуманилось и дрогнуло, сменяясь озабоченностью. – Что это? Ты не говорил, что поранился.
