я потом часто замечал у других воспитателей, – её дети даже с какой-то восторженной радостью выполняют малейшие её просьбы. Сдавалось мне, что каждый ждёт, чтобы она именно его о чём-нибудь попросила, дала задание, поручение.
Наконец всё уложено, связано, подогнано. Воспитанники с шефами-милиционерами унесли рюкзаки в кладовую до утра.
– Не холодно ли будет в такое-то время в тайге? – спрашиваю у Беллы Степановны.
Она как будто вздрогнула от моего вопроса, поправила вечно сползающие очки, но тут же вся замерла и до чрезвычайности внимательно и зорко посмотрела на меня. «Экий изнеженный: мороза, бедняжка, боится!» – скользом подхватываю в её очевидно воспитывающем взгляде.
– Так ведь спальники и палатки берём, – по-прежнему остро всматривается в меня, как в непонятное для себя существо. – А наши свитера видели? Отличные! Ничего, пусть ребятишки закаляются, набираются опыта, чтобы по жизни потом не пасовать и не хныкать.
– В какие края направляетесь?
– Будем исследовать Кругобайкальскую дорогу. – Исследовать прозвучало гордо, значительно, даже слегка важно. – Два года изучали её историю, а теперь взглянем, так сказать, на историю вживе.
На том мы с ней тогда и расстались. А примерно месяца через полтора гляжу – её воспитанники снова укладывают, утрамбовывают рюкзаки.
– Куда же на этот раз? – спросил я у Беллы Степановны.
– В Тофаларию. Двухнедельный поход на оленях. Вы представляете, как это здорово? Моя ребятня обалдевает!
Точно! Вижу: жух, жух – туда-сюда носятся воспитанники, получая продукты и скарб со складов. Командир, отмечаю, уже другой, девочка. И в повадках – словно бы родная дочь Беллы Степановны: так же резко, птичьим порывом вскидывается всем телом и требует к себе кого-нибудь, так же рубит фразы, такая же худенькая, маленькая, бегучая – истый слепок с Беллы Степановны, только – курносенький, смешной, наивный. Я замечал, они все хотели походить на неё, свою маму Беллу, как тайком звали её.
– Что-то частенько меняются у вас командиры, – спрашиваю у Беллы Степановны. – Каждый месяц – новый.
– Да! – гордо (но у неё это славно получается: не задиристо и не обидно) заявляет она. – У нас так заведено. Каждый должен попробовать себя и в начальниках, и в подчинённых. И бригадиры меняются постоянно.
Чуть меньше месяца минуло, смотрю, а её ребятишки снова укладывают рюкзаки, испытывают надувные лодки.
– Куда же вы на сей раз? – усмехаюсь невольно и понимаю – не надо бы.
