Некоторые статьи напоминают путеводители, рекламные проспекты, лекции, параграфы из школьных учебников.
«Рост интересов сибирского читателя, развитие его вкусов и художественных увлечений были крайне разнохарактерны, они зависели от местных общественно-культурных событий, но в первую очередь тесно связывались с интересами общерусского читателя…» (Гавриил Кунгуров, из книги «Сибирь и литература»).
«Многие годы отданы углубленному изучению историко-литературного процесса в Сибири. В 1970 году была защищена докторская диссертация на тему: «Пути развития литературного движения Сибири (1900–1932 гг.)». За последние два десятилетия опубликовано было несколько книг на ту же тему…» (Василий Трушкин, «Временем проверяя себя»).
Наверное, достаточно цитат: не хотим прослыть занудами, утомить читателей. На страницах тома всевластие прозаичных, в лучшем случае этнографического, учебного, дидактического, рекламного (только что не зазывающего открыто на иркутскую старину, на сибирские изюминки), информационного и бог весть какого ещё толка и окраса текстов абсолютно занудного характера. Составители словно бы сговорились обкормить нас, читателей, этой мертвечиной. Не о городе любимом и живом писано и пропечатано, не о людях, родившихся, радовавшихся, горевавших и умерших в родном городе, не о жизни и судьбе, а – словно бы о музейных экспонатах. Составители перетряхнули архивный, печатный тлен – долго откашливаться нам.
Однако надо быть справедливыми и сказать, что встречаются и добротные, полезные для вдумчивого читателя тексты. Некоторые – будто вскрик, и чувствуешь – жизнью пахнуло, неподдельной горечью. На страницах Франца Таурина – жизнь: движение, противоречия его эпохи, судьбы. Понятно, приукрашивал действительность, неуклонно с обозом писателей следуя методу соцреализма, но видно, что с верой и любовью жил человек, потому и в строках – пульс, жар, порой запальчивость, но благородная, из души вырывается. Симпатична в статье «В минуту поздних сожалений» хозяйственная взыскательность Анатолия Шастина. Видел человек неустройства и несообразности иркутской жизни – писал открыто, и чиновникам напрямки говорил. Стоящий мемуарный материал у Валентины Мариной – «Мой сталинский век». Строгое, человечное, бережное отношение к фактам. «Такие вот картинки прошлой жизни, – итожит автор. – Стоит оглянуться на них. Чтобы лучше понять и оценить сегодняшний день». Несомненно! Чего и ждали от первого тома. Хочется понять: кто и что мы теперь? Куда идём, куда
