Мимо проходит пара, знакомая мне только внешне. Женщина иногда посещает могилу сестры, Надин Рито (1954–2007). Мы раскланиваемся.
Дождь перестал. Потеплело. Я проголодалась. Смерть Филиппа Туссена не отбила мне аппетит. Шелк розового платья ласкает ноги. Лео не придется хоронить отца. Мне тоже.
Филипп Туссен сделал свой выбор, исчезнув из моей жизни, а теперь избавил от своей смерти. Я не буду убирать могилу и украшать ее цветами. Вспоминаю, как в молодости мы занимались любовью. Тысячу лет этого не делала.
Вот и «Тисы», здесь находятся детские могилы, в основном белые. Ангелы повсюду – на памятниках, плитах, в цветах. Розовые сердечки. Плюшевые медведи, свечи и множество стихов.
Родителей сегодня нет. Они приходят после работы, в пять или шесть вечера, в основном одни и те же люди. Отупевшие. Пришибленные горем. Вусмерть пьяные. Живые мертвецы. Проходит время, жизнь берет свое, я реже вижу этих людей на моем кладбище и радуюсь. Смерть отступила от них.
Здесь есть очень старые захоронения, самым первым – полтора столетия.
Через сто пятьдесят лет никто и не вспомнит
О том, что любил и потерял.
Так выпьем пива за уличных воришек!
Все мы ляжем в землю, Боже, какое разочарование!
Только взгляни на эти скелеты —
Они смотрят на нас искоса. Они насмехаются.
Не злись, не воюй с ними,
От нас останется не больше, чем от них.
Так улыбайся же!
Я опускаюсь на колени перед могилами:
Анаис Коссен (1986–1993)
Надеж Гардон (1985–1993)
Осеан Дега (1984–1993)
Леонина Туссен (1986–1993)
Смерть похитила ее в расцвете юности, как буря ломает цветок в саду.
Ты не представляешь себе, доченька, как я корила себя за тот последний новогодний подарок – набор юной волшебницы! Фокус удался – ты исчезла. И забрала с собой трех подружек, в том числе Анаис.
На другие комнаты замка огонь не перекинулся, никто не пострадал. А может, всех успели вывести. Не знаю. Забыла.
Помню только, что ваша была ближе всего к кухне.
Короткое замыкание. Или непогашенная конфорка.
Или пирог, забытый в духовке и сгоревший.
Или утечка газа.
Или тлеющий окурок.
Потом, я все выясню потом.
В твоем колдовстве не было обманных трюков, даже люка в полу. Никто не аплодировал, чтобы ты вернулась под оглушительную барабанную дробь и приветственные крики.
Небытие, пепел, конец света.
Четыре детские жизни, обратившиеся в прах. Вы, четыре крошки, не дотягивали вместе ростом до трех метров, на троих вам было тридцать один год.
И улетели, когда та ночь подошла к концу.
