– Карминный, малиновый, гранатовый, само. И разные белые.
– Объясните.
– Снежно-белые. Я обожаю снег, и мои цветы не боятся холода.
– А вы сами никогда не носите яркую одежду? На процессе в Эксе вы были в бежевом.
– Предпочитаю сочные цвета на красивых девушках и в розах.
– Но вы чертовски красивы, так зачем прятаться от жизни?! Чего улыбаетесь?
– Это не улыбка. Я напилась.
В полдень они заказали два омлета-салата, тарелку жареной картошки и чай для нее. Он сказал: «Не уверен, что чай сочетается с омлетом». Она ответила: «Чай с чем угодно сочетается, как черное и белое».
За едой Габриэль облизывал пальцы. Вокруг него в солнечных лучах танцевали пылинки, как снег в стеклянном шаре. Они взяли еще картошки, и кофе, и кальвадоса. При любых других обстоятельствах, случайно оказавшись в подобном жалком заведении, Ирен Файоль непременно протерла бы стаканы манжетой куртки. На сей раз ей это и в голову не пришло.
Похоронный кортеж проехал мимо в 15.10. Ирен не заметила, как пролетело время. Они провели вместе пять часов, а ей показалось – десять минут.
Они вскочили. Габриэль поспешно расплатился. Ирен сказала: «Садитесь в мой пикап, я вас отвезу…» Она ведь уже знала местоположение могилы, приготовленной для Мартины Робен.
В машине он спросил ее имя: мне надоело обращаться к вам на «вы»!
– Ирен. Меня зовут Ирен.
– Я Габриэль.
Он не вышел, когда она притормозила у ограды.
– Давайте подождем здесь. Главное, что Мартина знает о моем присутствии. На остальных мне начхать.
Габриэль попросил разрешения закурить. Конечно, пожалуйста. Он опустил стекло, откинулся затылком на подголовник, взял левую руку Ирен в ладонь и закрыл глаза. Они ждали в тишине, смотрели на посетителей кладбища. В какой-то момент им послышалась музыка.
Когда все разошлись и мимо проехал пустой катафалк, Габриэль открыл дверцу и попросил Ирен пойти с ним. Она колебалась. Ну пожалуйста! Ирен сдалась, и они пошли по аллее, плечо к плечу.
– Я сказал Мартине, что ухожу к другой женщине, – и соврал. Другие, те, ради кого мы расстаемся с прежними спутниками жизни, – не более чем предлог, алиби. С людьми расстаются из-за них самих. Только и исключительно.
На могиле Габриэль поцеловал фотографию. Обхватил руками крест, венчающий стелу. Прошептал несколько слов. Ирен не расслышала, потому что не хотела услышать.
Ее белые розы лежали в самом центре, было много других цветов, как и слов любви. Даже гранитная птичка, совсем как живая, присела отдохнуть.
