Когда шаги смолкли и в зале никого не осталось, Павел расслабился, но нерешительно продолжал топтаться за портьерой, не зная, что делать дальше. Или попробовать все же поискать кресло. Авось кто-то и проговорится, где машина времени. Он уже не сомневался, что бегство их вскоре будет раскрыто, но и в надежности своего убежища за портьерой убедился. Так что он решил подождать.
Делом это оказалось совсем нелегким. Во-первых, он устал стоять. Начали затекать ноги, а зал недолго оставался пустым, и размять как следует их ему не удавалось. А во-вторых, время тянулось очень медленно, и он начал сомневаться в правильности выбранной тактики.
Прошло часа полтора, показавшиеся Павлу сутками, когда появился Никита Романович. Не обращая внимания на прохаживающихся в зале бояр, он сразу прошел к государю, плотно затворив за собой дверь. Павел, прильнув к небольшой щели между косяком и дверью, весь обратился в слух.
– Убегли они, – устало и обреченно доложил царю боярин.
– Как?! – удивленно воскликнул Грозный.
– Секрет, видать, разглядели и створ отворили.
– А дальше?
– Факел мы нашли перед запертой дверью, а над ней, на самом верху, заприметили лаз, тот, что вода проточила. Через него, видать, и утекли.
– А куда он ведет?
– Да кто ж его знает, взрослому мужику туда не пролезть. А мальца какого я без вашего позволения пущать не решился. Уж больно сомнительно, чтобы через него наружу можно выбраться было. Кабы не застрял да не задохнулся где.
– Вот оно, значит, как повернулось, – задумался Грозный. – Не задохнулись… Не задохнулись, не сумлевайся, Никита Романович. Иначе откеле тому смерду взяться? А смерд этот, как ни на есть, наш старый знакомец. Не помнишь, как того каменщика-то звали?
– Ероха вроде, – подумав, ответил боярин, – а вот дале запамятовал.
– Слаб, слаб боярин памятью стал, а ведь не больно стар еще. Ероха, правильно. Ероха Посадский. Сказывал, с братом и отцом в подземелье работал, кладку делал. Ты давай-ка пошли кого-либо из верных людишек в поселок каменщиков. Коли вылез, непременно дома объявится. Да и дружка свово, скомороха, с собой притащить может. Так что пусть разнюхают все да, коли улыбнется удача, волокут всех сюда. И не только двоих, все семейство. Коли нет их еще, пусть сторожей оставят и поджидают.
Никита Романович, поклонившись, направился к двери.
– Постой, – остановил его государь, – кого послать думаешь?
– Малюту в палатах видел.
– Нет, – Грозный досадливо поморщился, – говорю тебе – надежного. Малюта хоть пес и верный, да головой слабоват, дров наломать может.
