Но ответить капитану не дал Арроман, настойчиво и даже требовательно потянувший Павла за рукав. В глазах его тоже загорелся огонек подозрительности. О чем это белый бог мог говорить с белыми же бродягами?
– Я ухожу, – бросил капитану Павел, – не следует их с самого начала попусту сердить. При первой возможности я попытаюсь еще раз подойти к вам.
Капитан лишь молча кивнул.
Арроман же, отведя Павла подальше от клетки, отдал какой-то приказ страже и оставил его одного. Воспользовавшись предоставленной ему свободой, парень стал бродить по поселку, внимательно запоминая на всякий случай расположение шалашей, постов, мест, где аборигены складывали оружие. У каждого из них с собой всегда было либо копье, либо дубинка, все остальное было сложено в одном месте под охраной воинов.
Так прошло больше двух часов. День начал клониться к вечеру. Арроман вновь пригласил Павла на знакомую уже циновку и угостил экзотическим обильным ужином. Затем знаками показал на шалаш и изобразил спящего. Павел понял, что это место отводится ему для ночлега. Он хотел уже удивиться, куда же ляжет сам Арроман, как заметил, что тот собирается по-походному.
Укрепил на поясе дубинку, взял копье, закинул за плечи лук. В мешочек, привязанный к поясу, уложил печеные плоды хлебного дерева. Стараясь не выказывать заинтересованности, Павел незаметно наблюдал за сборами. Арроман еще раз пригласил его отдыхать в шалаше, и он, поблагодарив его кивком, залез внутрь на приготовленную из травяных циновок постель.
Закрыв глаза, он внимательно продолжал прислушиваться к тому, что происходит в поселке. Отовсюду раздавались голоса воинов, потом раздалась команда Арромана, и Павел, осторожно выглянув из шалаша, увидел, как на поляне собралась снаряженная в поход большая группа воинов.
Павел увидел, как Арроман, сказав что-то, побежал в сторону шалаша. Откинувшись на циновки, он едва успел принять безмятежный спящий вид, как тот заглянул внутрь и, затаив дыхание, прислушался к мирному посапыванию гостя. Удовлетворенный увиденным, он осторожно поднялся и вернулся к своему отряду.
Заняв наблюдательную позицию, Павел отметил, как отряд двинулся вперед и исчез в джунглях, которые уже начали окутывать сумерки.
«На охоту, наверное, – подумал он, – надолго ли?»
Он выждал еще некоторое время, пока оставшиеся в лагере воины не угомонились и почти все не разбрелись по своим шалашам. Затем осторожно вылез на улицу и поднялся. Никто его не окликнул и не обратил внимания. Стоявший у кресла воин даже не посмотрел в его сторону.
