Но постепенно сам увлекся и подробно выложил Троекурову всю свою историю. От появления на берегу реки Вадьки, на машине времени, до беседы у Петра Первого. Все рассказал: и о Куликовской битве, и о приключениях на Угре, о подземелье Грозного, неожиданном своем спасении оттуда и появлении здесь.
Князь внимательно его слушал, бросая временами испытующий взгляд на рассказчика. Но, к удивлению своему, ни во лжи, ни в сочинительстве Павла он заподозрить не мог. Слишком уж увлеченно, достоверно, а порой и простодушно излагал тот события одно за другим. Не сбился от умело заданных вопросов, а спокойно, даже подробно ответил на них и продолжал рассказ дальше.
Когда он закончил, в комнате повисла напряженная тишина.
– Да, – в раздумье произнес наконец князь, – сердце верит, а разум до конца не может. Слишком уж все как-то сказочно, невероятно.
– Но это так! – горячо заговорил Павел. – Вот у вас сейчас пищали есть?
– Есть.
– А попробовали бы вы, князь, Дмитрию Донскому на Куликовом поле объяснить или еще кому подальше, Юрию Долгорукому например, что можно убивать, стреляя из ружья или пистолета на большом расстоянии. Он ведь тоже, наверное, сказал бы – сказка.
– Гм, наверняка, – подумав, ответил князь, – согласен.
– Вот и я о чем. Наука еще многое сделает, но объяснить это я никак никому здесь не смогу. Потому что и сам многого не знаю, хотя пользуюсь. Вот, например, ваш солдат стреляет, но как делают порох, он же не знает. Он заряжает и палит. Так ведь?
– Это так.
– Вот и я дома пользуюсь многим, а как это делается и устроено, до конца не знаю. В каждом деле есть мастер. Магнитофон, например. – Павел поднял его с пола. – Я ведь зря сказал, что он сломался. На нем можно записывать и слушать любую музыку.
Он поставил звук на минимальную громкость и включил. Тут же сработал автостоп. Пашка перевернул кассету, а князь, не скрывая любопытства, наблюдал за его манипуляциями. Он довольно спокойно воспринял, когда в тишине комнаты послышались первые музыкальные аккорды.
– Но, как и почему он играет, – продолжал объяснять Павел, – я не знаю. Могу его разобрать, но все равно не пойму. Для этого надо много знаний. А для вас нужно еще много лет, чтобы науки развивались. Потому что то, что здесь использовано, – он поднял магнитофон, – вашей наукой еще не открыто. Но она обязательно все это откроет и изучит, иначе и я не был бы здесь, и магнитофона не было.
Вспомнив о чем-то, Павел нажал кнопку перемотки, а затем, вновь перевернув кассету, включил магнитофон.
