– Это магнитофон, – пояснил Павел, – чтобы музыку слушать.
– А, так это шкатулка музыкальная, видал такие, только другой работы.
– Можно считать, что шкатулка, – согласился парень, включив магнитофон на минимальную громкость.
Петр вздрогнул от раздавшихся звуков и с любопытством следил за манипуляциями своего гостя.
– Знатная штуковина, – заметил он, – только не музыка это.
– Это смотря на чей вкус. Но магнитофон не только это может, – осенило вдруг Павла, – он и речь записать может.
– Это как? – не понял явно заинтересованный диковиной Петр.
– Ну-ка, отдай какой-нибудь приказ, – включая запись, попросил Пашка.
– Кому?
– Да хоть кому, только чтоб громко и с чувством.
– Ляксашка! – начал орать Петр.
К его удивлению, дверь отворилась, и на пороге появился денщик.
– Ты здесь? – Тут Петр не на шутку осерчал. – Я ж тебе сказывал, чтоб без стула ноги твоей здесь не было. Запорю, сгною заживо, пошел вон, пес шелудивый. Так-то царского приказа слушаешь? Выполнять, что говорено! Живо!
Меншиков, поначалу захотевший было оправдаться, пулей вылетел за дверь.
Павел выключил магнитофон, а Петр, отдуваясь, сел на скамью, еще остывая от вспышки гнева. И вдруг снова вскочил со скамьи.
«– Запорю, сгною заживо, пошел вон, пес шелудивый», – раздалось его голосом из магнитофона. А оттого, что Павел добавил звука, эффект был потрясающий. Петр оторопело замер на месте, глядя то на магнитофон, то на хохочущего парня. Наконец пришел в себя и, утерев со лба пот, возбужденно усмехнулся.
– Про птиц диковинных я слыхал, попугай зовется. Но чтобы какая-то шкатулка могла повторять, да еще голос подстраивать, – такого нет, не слыхивал. Ишь, чего только не удумают иноземцы.
– Да не иноземцы, – все еще веселясь, заметил Пашка, – это у нас, в России, сделано.
– Ишь ты, – удивленно покачал головой Петр. – Знать, и у нас мастера есть. – Он ненадолго задумался. – Да есть же, есть, конечно. Только дать им возможность дело наладить. Чтоб не богатый, знатный, родовитый, но глупый стоял во главе этого дела, а пусть низкий, но головастый да мастеровой. Ото сна надо пробудить Россию. А знаешь, – загорелся он пришедшей в его голову мысли, – пойдем я тебе свое хозяйство покажу.
– Так ночь же, – возразил Павел.
– Ну и что? Почивать хочешь?
– Нет, нет.
– Так идем!
Взяв факел, Петр пошагал впереди.
– Ты с кузнечным ремеслом знаком? – порывисто идя и не оборачиваясь, спросил Петр.
– Видел только.
– Чего видел-то?
– Кузницу.
– Сейчас я тебе свою покажу.
