Он начал вглядываться в лица, пытаясь найти в них хоть какие-то эмоции, чувства, а может, и мысли. Но лица были тоже до отвращения одинаковыми. Тусклые, бессмысленные глаза, переломанные в борьбе за вкусный кусок и теплый угол носы, отвисшие, слюнявые губы, грязная кожа. Просто какое-то коллективное отупение. Хотя нет, один из обитателей второго стойла был определенно похож на кого-то, кого Дмитрий знал еще до Катастрофы, только вспомнить сейчас не мог. А другой был отдаленно похож на Диминого двоюродного брата, жившего в Юрге. Интересно, не он ли? А тип, сидящий в проходе, – вылитый сосед по лестничной площадке. Да что ж такое! А этот похож на отца. Да тут все похожи на людей, которых Дима знал когда-то, в прошлой жизни. Родственники, друзья, соседи.
К нему подошла грязная, дурно пахнущая женщина. Встав прямо перед ним, она наклонилась и уставилась ему в лицо. Зорин поднял глаза – и встретил знакомый, родной и такой близкий взгляд. Взгляд, который снился ему все эти годы, и по которому он так соскучился. Мама!!! Мамочка! Как?! Почему здесь? Почему в таком виде? Нож выпал из разом ослабевших рук.
– Мама! – попытался закричать он, но из горла вырвался только тихий хрип. Дмитрий напрягся, стараясь выдавить из себя хоть какой-то звук. Он подался вперед, к родному лицу, наклонился… и упал прямо на скользкий, вонючий пол. Вслед за ним с металлическим грохотом на пол упала коляска. Дмитрий приподнялся, лихорадочно озираясь. Правой рукой он нашарил выпавший нож, выставил его перед собой и замер, тяжело дыша. Простояв так с минуту, он с облегчением убедился, что его столь шумное пробуждение никого не потревожило. Вокруг вповалку храпели, сопели и постанывали грязные голые люди. Надо же, умудрился заснуть в такой момент. Заснуть! Сколько же он проспал? Дима мгновенно покрылся холодным потом. Подползя к стене, он выглянул в щель. Темное небо отдавало у горизонта синевой, редкие звезды тускло мерцали. Близился рассвет. Черт! Он проспал всю ночь! Как можно быть таким идиотом?!
Послышался скрип открываемой двери, и заспанный, еще пьяный голос проорал:
– Э! Суки! Че расшумелись! Ща боты одену – всем хана придет. Ща, погодите.
Дверь со скрипом закрылась. Послышался шум падающего тела, отборная ругань. Зорин понял, что жить ему осталось минут пять. С бодуна этот каннибал даже застолья дожидаться не будет, завалит его прямо здесь. Наплевав на осторожность, он вскочил на ноги и подбежал к воротам, с силой потряс, но крепкий замок прочно держал створки. Поочередно молясь и ругаясь, Дима снова побежал вдоль стены, ощупывая оструганные доски руками в надежде все-таки найти какое-нибудь слабое место. Не разбирая, он наступал на спящие тела, руководствуясь только одним стремлением – выбраться, выжить. Кто-то попытался схватить его за штанину. Зорин раздраженно обернулся:
