– Да. С Егором. Проветриться надо.
Лена кивнула, отойдя в сторону.
– Ну, иди.
– Не обижаешься?
– Нет. – Она погладила его по небритой щеке.
Зорин обнял жену.
– Спасибо.
Она легонько оттолкнула его.
– Иди. Егор заждался.
Уже в коридоре Лена окликнула его.
– Дима.
Он обернулся.
– Что?
– Ты мне расскажешь, что случилось? Потом, когда сможешь.
– Обязательно, любимая.
Они сидели в баре уже часа два. «Комбат» обслуживал исключительно сотрудников Службы органов правопорядка – бесплатно, за отработанные трудочасы. Больше в этот бар никто не заходил, ибо для гражданских лиц существовал комендантский час, погранцам ходить сюда было далековато, а Темные, похоже, вообще не пили алкоголь. По крайней мере, никто их пьяными или подвыпившими не видел. Вообще, алкоголь находился на особом контроле у властей города, и разрешение на его употребление выдавалось только по предварительному запросу – на праздники, дни рождения, Новый год или поминки. До введения «государственной» монополии на выпивку город чуть не вымер из-за массового алкоголизма. Люди, попавшие в стрессовую ситуацию, глушили все, что могло гореть. Куча народу погибла, траванувшись неизвестно чем. Другие просто валялись, не в состоянии ничего делать. Любые работы прекратились. Если бы тогда Захарчук и остальные начальники не взяли людей в ежовые рукавицы, то сейчас вряд ли бы кто-то остался в живых в городе. Дмитрий всегда был равнодушен к спиртному, поэтому он помнил этот период коллективного протрезвления народа. Толпы страждущих, как зомби, бродили по улицам, спрашивая друг у друга, нет ли чего выпить. Того, кто что-то находил, прилюдно пороли на площади, вспоминая практику Петра Первого. В норму народ пришел примерно через год. Смирился с таким положением вещей – через два. Теперешнему отношению рабочего и прочего люда к спиртному позавидовал бы сам Леонид Ильич.
К особой категории, которой в этом смысле делались послабления, относились военнослужащие. Опять же, для них существовала масса ограничений. Сотрудник правопорядка мог выпить в любой день недели и в любое время суток, но только при условии, что он не на службе и что на следующий день у него выходной. Пришедшие на службу в состоянии алкогольного опьянения или «с запахом» изгонялись в свинарники или на грядки.
Поэтому бар «Комбат» был единственным заведением, имеющим разрешение на постоянную торговлю спиртным. Никто не знал, каким образом, но у бармена Кости, крепкого, накачанного мужика, каждый день появлялся список тех, кому сегодня можно было наливать. Тех немногих хитрецов, кто не входил в список, но желал освежиться, Костя мягко просил уйти. Для особо настойчивых вызывался патруль и составлялся протокол со всеми вытекающими последствиями. Опять же, подобные случаи происходили очень давно, когда бар только открылся. Теперь все знали, что если у тебя нет права принять на грудь стаканчик-другой, то и соваться в «Комбат» без толку.
