— Ничего… Мы провели вместе восхитительную ночь, а наутро я нашёл на столе прощальную записку и вот этот медальон.
— А что было в той записке?
— Дословно я уже и не помню, это случилось настолько давно… Что-то про наказание и невозможность быть вместе. Утверждение, что амулет принесёт мне удачу. А также пожелание… Точно! Там было сказано, что если я окажусь на пороге смерти, то мне необходимо сжать амулет в руках и позвать её! Всё так и произошло — я действительно находился на пороге смерти, взял в руки медальон, позвал, и вот я здесь!
Несомненно, меня спас амулет, а я поначалу ещё сомневался… Не зря я, очутившись на этой планете, подозревал в медальоне портал! Как минимум одной подтверждённой функцией — телепортацией — он обладает. Быть может, горькая, на грани слышимости усмешка Линнеи мне тогда тоже не почудилась, и её подарок — это ещё и средство связи? Но мои ностальгические воспоминания прервала Ирума, уверенно сказав:
— Вот ты и сам подтвердил мои слова, Кейт. Вопрос о твоей связи с богиней я больше не поднимаю — считаю это доказанным фактом. Ты, кстати, не забыл, что обещал мне спасти брата?
— Не забыл. Говори, что делать.
На лице девушки впервые появилась растерянность. Распахнув глаза на половину лица, она удивлённо спросила:
— А ты разве не знаешь?
— Откуда, Ири? О том, что я якобы являюсь жрецом, я впервые услышал от тебя.
— Я думала, что богиня сама должна объяснить тебе, что делать… Жрецов, окончивших академию, никто ведь специально не учит — они сразу становятся жрецами. Разговаривают с богиней, проводят ритуалы, приносят жертвы… Или ты полагаешь, что наш бывший жрец всё выдумал? Но он обучался в Тсане и просто не мог быть самозванцем…
Я надолго задумался, не зная, что ответить. Взять на себя функции жреца просто так я опасался — ведь, по большому счёту, сам я ничем не лучше убитого мною мужчины, да, к тому же, лишён того, что местные жители называют магией и, следовательно, даже мелкие фокусы перед алтарём мне недоступны. И как я буду играть роль жреца? Придумать молитву? Принести жертву? Да я вообще не знаю, что делать! В империи, где я жил, различные религиозные культы настолько выродились, что ни самих культистов, ни их храмов уже не найдёшь… И, когда молчание слишком сильно затянулось, я всё это высказал в лицо Ируме.
Смотреть на девушку было жалко. Такое ощущение, что у неё из тела вытащили стержень — ещё мгновение назад она боролась, на что-то надеялась, и вот сейчас я собственными руками разрушил её последние надежды. Плечи девушки опустились, голова поникла, а глаза… Лучше бы она заплакала — тогда бы я не видел поселившуюся в них скорбь и безнадёжность. И я, подчиняясь пришедшему непонятно откуда озарению, спросил:
