Лёгким пинком он выдвинул из-под стола стул, на котором раньше сидел Алекс. Парень присел на стул, и какое-то время мялся, подбирая слова.
— Говори уже, как есть, — поторопил его Ник.
— Такое дело, меня отец из дому гонит.
— Чего же ты такого отмочил? — с удивлением вопросил ходок, — чужая личная жизнь его интересовала редко, но конкретно этот парень был занятным.
— Он и раньше меня недолюбливал, говорил, что я никчёмный совсем. А теперь ещё скандал был с дочкой соседа, так что, для спокойствия он велел мне вообще убираться, куда глаза глядят.
— А дочка эта? — не понял Ник.
— Её к родственникам направили в деревню, там будет жить.
— Понятно, а какого беса папка твой на меня показывал?
— Он сказал, чтобы я убирался и пропал с концами, хоть к самим ходокам в пекло.
— И ты решил…
— Да, решил, что лучше так. Отец, может, и простит ещё, да только любить меня не станет, не нужен ему такой сын. Уж лучше в пекло. Возьмите меня.
— Тебя звать-то как? — уже деловым тоном спросил Ник.
— Владислав, — ответил парень.
— А лет тебе сколько?
— Семнадцать уже.
— Сойдёт.
Кандидат в ходоки был среднего роста и худым, из рукавов пиджака торчали тонкие кости, ладони тоже не отличались исполинскими размерами. Жилистый, понятно, как все крестьяне, но сможет ли долго мешок таскать? Собственно, брать в ходоки местных никто не запрещал, уже были случаи, хабара на Пустошах много, с каждым рейдом всё новые места разведывают, а людей у них всё меньше. Да и те, кто есть, не молодеют. В любом случае нужна будет замена.
— Что делать умеешь? — спросил Ник, продолжая разглядывать кандидата. Русые волосы, голубые глаза, пухлые губы, на подбородке шрам небольшой.
— В поле работал, за скотиной ходил, с отцом товар возил.
— Драться приходилось?
— Да, третьего дня соседу, с дочкой которого я… глаз ему подбил, показать могу. Отец ещё и от этого вызверился.
— Похвально, — ходок разлил оставшуюся водку на две стопки и казал, — выпей, Владик, и иди пока домой. Завтра с утра найди меня, тогда и потолкуем серьёзно.
Они выпили. Соискатель должности встал со стула, вежливо попрощался и отбыл восвояси. Ник тоже не стал засиживаться, бросив на стол несколько монет, он с нечеловеческим усилием встал и нетвёрдой походкой отправился к себе в номер, где и завалился спать, даже не потрудившись раздеться и откинуть одеяло.
