— Я сжег кучу ведьм в Хоккенхайме, — твердо и спокойно сказал он.
— О! Видно, для этого потребовалось много мужества, — сказал барон, кажется, впечатленный таким деянием.
— Уж поверьте, немало, — произнес кавалер.
— Господа, хватит болтать, — воскликнула Элеонора. — Танец, вы приглашаете меня, барон?
— Я для этого и приехал на этот бал, — с улыбкой сказал фон Дениц, взяв дочь графа за руку, и добавил. — А вы, кавалер, завидуйте мне.
— Буду завидовать и печалиться, — обещал Волков.
Элеонора Августа вдруг взглянула на него серьезно и произнесла негромко:
— Очень надеюсь, что так и будет.
Лакеи к тому времени уже убрали часть столов, а другую часть с винами, закускам и свечами поставили к стенам, освободив место для танцев. Пары становились в центре зала, и Брунхильда была среди танцующих. Наконец, с балкона полилась музыка, и бал начался. Кавалер нашел себе стул у стены, стоять долго ему не хотелось. Уселся, думая поглядеть на танцующих, но разглядеть танцы ему не довелось. К нему с радостной улыбочкой подошел не кто иной, как брат Семион.
— Ну, наконец-то вы один, уже и не знал, как к вам подступиться, — заговорил он, пытаясь перекрикивать музыку.
— Пойдем отсюда, — сухо сказал Волков, и они вышли из зала.
Нашли себе тихое место на балконе внутреннего двора. Волков облокотился на перила:
— Как ты тут оказался?
— Поехал в Мален к епископу, как вы и велели. А он, оказывается, поехал сюда. Пришлось ехать за ним.
Монах говорил абсолютно спокойно. Он был в великолепной сутане из темно-синего бархата. Такие под стать епископам. Он носил серебряное распятие на серебряной цепи, мягкие туфли вместо сандалий, и еще он благоухал. Он не выделялся на фоне господ на балу. Он выглядел здесь как свой.
Волков оглядел его и спросил:
— Ну, я видел, что ты был с епископом в ложе, ты поговорил с ним?
— Да, — отвечал монах, — и епископ был к нам благосклонен.
— Он утвердил тебя на приход?
— Да, утвердил. Он очень ценит вас, господин, очень ценит, любую вашу просьбу готов поддержать.
— Да?
— Да, господин, да. И для вас у меня еще две хорошие вести.
— И что же это за вести?
— Кроме того, что он утвердил меня на приход Эшбахта, так он еще и дал денег на постройку прихода.
— Денег? — удивился кавалер.
— Кроме тех, что он уже дал вам, он еще дает денег на постройку костела.
Теперь Волкова интересовало только одно:
— Сколько?
— Две тысячи двести талеров, — сообщил брат Семион с улыбкой. — Только…
— Что еще? — Кавалер даже не успел обрадоваться.
