И тут на балконе заиграла музыка, и это были не лютни тихие, что и так играли во время обеда, а настоящий оркестр. Он стал играть громко и призывно.
— Ну, наконец-то! — воскликнула Элеонора Августа, отпихивая от себя чашку с фруктами, залитыми медом и присыпанными льдом. — Танцы! Бал, господа! Хватит есть!
Лакей кинулся отодвигать ей стул, и Волков тоже стал вставать.
Вставал он со совей ногой, видимо, неуклюже, и дочь графа это заметила:
— Ах, да, вы наверное танцевать не будете?
— Думаю, что это удовольствие мне недоступно, — с сожалением улыбнулся Волков. — Но я буду смотреть, как танцуете вы.
Тут женщина подняла призывно руку и крикнула:
— Барон, барон, идите ко мне!
Высокий человек увидал ее и с улыбкой двинулся к ним. Это был великолепно одетый господин, совсем еще нестарый, ему не было и тридцати. Был он высок, едва ли не выше Волкова, цепь у него была золотая. Он подошел, учтиво кланяясь и улыбаясь. И сначала Волкову он не понравился. Ну, всем был хорош этот барон. Просто записной красавец.
— Вы знакомы, господа? — спросила Элеонора.
— Не имел чести, хотя много слышал о вас, господин Эшбахт, — учтиво сказал барон.
— Кавалер, это ваш сосед, кажется… Я права, барон?
— Да, наши владения граничат, — кивнул красавец.
— Да. Значит, вы соседи, это кавалер Иреном Фолькоф фон Эшбахт, — продолжала дочь графа. — А это Адольф Фридрих Баль, барон фон Дениц, — она чуть понизила голос добавляя. — Не ссорьтесь с ним, он лучший рыцарь нашего графства.
— А вы, кавалер, выезжаете к барьеру? — спросил барон.
— К сожалению, нет, — ответил Волков.
— Ах, простите мою бестактность, я совсем забыл, мне говорили о ваших ранах, — барон положил руку ему на плечо. — Я забыл, что вы получали свои раны в настоящих делах, конечно вам не до глупых забав богатых повес.
Кавалер не нашелся, что ответить, он не понимал, говорит ли барон с сарказмом или искренне, а барон продолжал:
— Кстати, у вас редкая цепь.
Волков уже ожидал, что вот теперь-то и начнутся шуточки насчет его серебряной цепи. Он жалел, что не снял ее.
— В этом зале всего две такие цепи, — рассказывал фон Дениц. — Одна у вас, а другая у гауптмана Линкера. Гауптман получил ее от герцога за оборону Клюнебурга. Он просидел там в осаде полтора года, отразив девять штурмов еретиков. А вы за что получили такую цепь?
Волков опять не понимал, язвит ли барон или и вправду интересуется. Кажется, барон язвил, сравнивая его ловлю ведьм с настоящим военным делом. Но Волков не собирался что-то скрывать или стесняться своих деяний.
