Хотя этого я блондинчику не сказала.
Нет, мне пришлось подобрать другие слова…
В тот день, когда я побывала в офисе, а потом еще долго пряталась от людей и ощущения несправедливости в углу кафе, я перебрала в голове множество самых разных вариантов, какими словами или действиями мне следовало закончить все это.
Был там даже вариант «молча обидеться и уйти в ночь».
Ну а что?
Про прекрасную Снежану и свои с ней обнимашки блондинчик мне не рассказал ни слова, со свадьбой и сам знал, что не очень-то получается. И пусть и защищал меня, но при первых же намеках на династический брак не хлопнул дверью с другой стороны. Так что…
Да не так.
Совсем-не-мой миллионер был взрослым, умным мужчиной, у которого была своя цель, мечта и не самые дурные средства для достижения этих целей. И он имел полное право оставаться собой и действовать, исходя из собственных представлений о правильном и неправильном.
Как и я.
А молча сбежать для меня будет неправильным.
Как и скандалить или же ставить такие же ультиматумы, что и его дед. Уподобляться старшему Ланнистеру мне не хотелось… Как и иметь с ним что-то общее. Вот на того я обиделась, это точно. И мечтала полетать на драконе над его домом…
Нет, я приняла решение обставить все так, чтобы у Макса и варианта не было предположить, что мне будет больно и плохо без него.
Пусть мне будет больно и плохо.
Я жутко нервничала тем вечером, когда вернулась домой… Ладно, не домой, а в съемную квартиру. Приготовила ужин, привела себя в порядок, даже выпила бокал вина, настраивая на разговор… и получила от Макса сообщение, что у него возникли определенные сложности и ему надо уехать и… появится он лишь на следующий день.
Вопреки всем законам жанра на душе от этого потеплело.
Потому что между строк так и проглядывали сомнения и даже некоторая обреченность. И то, что Макс мучился и нуждался тайм-ауте, чтобы принять верное решение, убедило меня, что ему тоже не просто расставаться… и в том, что это надо было сделать.
Я больше не хотела быть… варежкой. Потеряшкой, которую нашли на улице и прикрылись ею от лютой зимней стужи. Я хотела по любви, а не по расчету. Хотела понять сама, что же я жду от жизни, что умею и к чему иду, прежде чем звать кого-то за собой. Хотела открыто смотреть в глаза окружающим, не беспокоясь, что я занимаю чужое место.
И хотела, чтобы Макс, которого я успела полюбить, обрел то, к чему он так долго стремился.
Да, успела… А кто бы не успел? Он заслуживал любви, а вот я… Я тоже хотела её заслуживать.
