Груда помидоров доходила Софи до колена. Они блестели от росы, выпавшей на закате.
– Они прекрасны, – сказала Софи, и это была чистая правда. Помидоры были спелыми, крупными и плоскими – такие были особенно вкусны. Софи взяла один и понюхала его. – Где ты их раздобыл?
– Вырастил…
– И не говори, что сам вырастил, я все равно тебе не поверю. Такие растут только в теплице.
– Ладно, – непокорно усмехнулся Маттео. – Я стащил их с подоконника. Из жилого дома в восьмом округе. С пятого этажа.
– То есть ты украл их?
– Non. Я их взял.
– Какая разница?
– Если что-то лежит на виду, все честно. Это охота.
При мысли о том, что сказала бы на это мисс Элиот, Софи громко фыркнула. И улыбнулась.
– Что ты будешь делать с сотней помидоров? – спросила Софи.
– Их тридцать четыре, – поправил ее Маттео. – Я их пересчитал. – Тут он обратил внимание на сверток. – А ты что принесла?
– Не знаю. Я решила, что лучше открыть его вместе.
– Почему?
Теперь, когда он спросил, Софи поняла, что объяснить свой порыв не может. Она почувствовала, как краснеет, и выругалась про себя.
– Ну, знаешь… Как в Рождество.
– Я не понимаю. При чем здесь Рождество?
– В Рождество ведь все подарки открывают вместе.
– Я не открываю, – возразил Маттео, насторожившись. Возможно, он считал, что Софи смеется над ним. – Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Думаю, там еда, – сказала Софи. – Это от Чарльза.
Еда любого заставит забыть о злобе. Губы Маттео растянулись в улыбке от уха до уха.
– Что за еда? – Он взял сверток и взвесил его в руках. – Мясо? – Он поднял его высоко над головой Софи. – Может, я решу оставить его себе.
– Верни сейчас же!
Можно было и не пытаться выхватить сверток, ведь Маттео был на голову выше Софи, но она все равно протянула руки.
– Мы откроем его вместе, – великодушно согласился Маттео, но отдернул сверток, как только Софи подошла ближе. – Я первый.
Внутри оказалось множество маленьких свертков из промасленной бумаги. Маттео наклонился и втянул носом запах, а потом вытащил первый сверток. В нем оказались четыре булочки, мягкие в серединке и посыпанные сверху мукой. Они были совсем свежими и пахли просто волшебно. Булочки были щедро намазаны маслом – слой был толстым, как первая фаланга большого пальца Софи.
– Мне всегда казалось, – сказала Софи, – что, если бы у любви был запах, она пахла бы горячим хлебом.
– Что? – Маттео уже приступил к еде. – О чем ты? – К его верхней губе приклеился кусочек масла.
– Неважно, – ответила Софи.
