– Когда это было? – Софи откусила кусочек от крысиного бедра. На вкус крыса была как уголь и конские хвосты. Софи с трудом проглотила мясо. – Пожалуй… неплохо. Держи. Она твоя.
– Не знаю. На закате. Около девяти часов. – Маттео принялся разрывать крысу зубами. – Ужинаю я в пять часов утра. Если ужинаю вообще.
– Ты ужинаешь не всегда?
Маттео пожал плечами.
– На этой неделе с едой туговато, – сказал он. Вблизи его лицо казалось напряженным и осунувшимся. – Я устал. Пожалуй, тебе лучше не задерживаться.
– Мне так жаль! – Софи молча себя отругала. – Мне стоило захватить еды. – Она забыла, что он может быть голоден. – Я не подумала об этом. Но прошу тебя, Маттео, разреши мне остаться. Я должна послушать снова. – Ее кожа горела, как горела всегда при мысли о матери. – Пожалуйста.
– Хорошо. – Маттео лег на спину и стал смотреть на звезды. – Но я слишком голоден, чтобы говорить.
– Почему сегодня хуже обычного?
– Почему? – Он приподнялся и недоуменно посмотрел на Софи. – Льет дождь! Это же очевидно.
Софи тоже легла, немного поодаль от него. В лунном свете лицо Маттео было цвета старого снега.
– Под дождем охотиться сложнее? – спросила Софи.
– Да. Птицы прячутся на вокзале. Люди закрывают окна на ночь. Даже с подоконников ничего не стащить.
– Что же ты ел?
– Я съел чайку во вторник. Ее принесло грозой. Она все равно была уже полумертвая. На завтрак поймал лазоревку. Мне было ее жалко. Они мне нравятся – живыми, конечно. Есть их мне не слишком приятно. К тому же мяса у них маловато, а ощипывать их долго.
Софи не верила своим ушам.
– И все? За три дня?
– Oui. Точнее, non. В воскресенье я съел сахарную тросточку. Анастасия и Сафи оставили ее мне на дубе возле оперы. Думаю, она была для меня. Если нет, то не мои проблемы.
– Кто они такие? – спросила Софи, перевернувшись на живот. – Анастасия и… Как зовут вторую?
– Никто, – поспешно ответил Маттео. – Может, у тебя в карманах есть что-нибудь пожевать?
– Вряд ли. – Софи пошарила в карманах брюк. – Нет, постой-ка… У меня есть изюм. Я всегда ношу его с собой для птиц, но лучше съешь ты.
– Да, – согласился Маттео, – лучше уж я. Я голоден. К тому же я все равно ем птиц, после того как они съедят изюм, так что я просто пропускаю один шаг. Еще что-нибудь?
Софи сунула руку глубже. Карманы – вот в чем брюки выигрывали у юбок, думала она.
– Да! – Она вытащила липкую руку. – Держи, тут шоколад. Возможно, он довольно старый. И он растаял и прилип к моим брюкам. Но это ведь ничего?
