Софи развернулась и бросилась бежать. Чарльз припустил за ней. Черепица под ее ногами то и дело трескалась, а шаги остальных ребят затихали позади.
– Софи! – крикнул Маттео. – Ты бежишь слишком быстро!
Но Софи так не казалось. Она бежала недостаточно быстро, потому что музыка могла в любой момент оборваться. Софи перепрыгнула на крышу купален, а потом пробежала по целой улице остроконечных крыш, даже не пригибаясь и не прячась за трубами. Если бы кто-то и поднял голову, не разглядел бы ничего, кроме темного расплывчатого силуэта.
– Софи! Стой!
Софи резко остановилась. Между домами пролегал переулок. Следующая крыша была плоской, но, чтобы попасть на нее, Софи нужно было перепрыгнуть просвет длиной в два ее роста. И ей совсем не хотелось бесславно погибнуть именно в этот момент.
Она едва дышала. Попробовав подготовиться к прыжку, она обнаружила, что ноги у нее не гнутся.
– Я не могу, – прошептала она.
– Можешь, – сказал Чарльз, который вдруг оказался позади. – Я тебя переброшу. Свернись клубочком.
– Что? – не веря своим ушам, переспросила Софи.
– Присядь! – скомандовал он, как заправский военный.
Софи присела.
– Постарайся приземлиться на руки и ноги, но не на колени, – сказал Чарльз. – Колени очень хрупкие. На колени не падай. Поняла, Софи?
Софи кивнула.
– Быстрее!
Музыка стихала.
– На счет «три», Софи. Раз. Два… – Чарльз понял ее на руки и размахнулся. – Три.
Софи и не догадывалась, что Чарльз такой сильный. Он всегда казался хилым, но теперь без труда поднял ее и швырнул вперед. Ветер хлестнул ее по лицу – и вот она уже ударилась о следующую крышу и рассеченные ладони обожгло болью.
Снова раздался вопль:
– Три!
С громким стуком рядом приземлился Маттео.
– А ты как сюда попал?
– Я решил тебя догнать, – объяснил он. – Не хотел пропустить такой момент.
Следующим на крышу перепрыгнул Чарльз, раскинув ноги в свете фонаря. Он неуклюже приземлился на одно колено и смахнул пыль с бровей.
– Пожалуй, Софи, тебе не стоит упоминать об этом в разговоре с органами опеки, – хрипло сказал он. – Полагаю, они не обрадуются узнать, что я швыряю детей с крыши на крышу.
Софи пораженно смотрела на него.
– Беги! – воскликнул он.
И Софи побежала. Порой ее тяжелое дыхание заглушало музыку, и ей казалось, что она уже стихла, но виолончель играла и играла – все быстрее и быстрее, хотя быстрее уже и быть не могло.
Маттео хромал на левую ногу и стонал от боли, но при этом даже не морщился.
Вдруг Софи услышала, как Маттео ахнул, и повернулась как раз в тот момент, когда у него подогнулись ноги и он поехал вниз. Чарльз оказался ближе и выбросил свой зонт. Маттео успел схватиться за его изогнутую рукоятку.
