– Алексей, чего ты боишься?
– Боюсь тебя оставить.
– Меня всю жизнь кто-то оставляет – отец, мать, сестра. У меня давно не было такой уверенности, какую я чувствую рядом с тобой.
Он снова потянулся к ней.
– Тебя же взяли родственники со стороны отца.
– Ну да. – Она еле заметно улыбнулась. – Оторвали от младшей сестренки, поместили в идеальную семью, где ко мне всегда относились как к отребью наркоманки. Дядя Джейсон взял меня в семью, потому что считал это своим долгом, но он меня не любил. А его жена…
– Прости. Не знал, как тебе было тяжело.
– Не пойми меня неправильно. – Она положила ладони ему на грудь. – Я благодарна дяде и тете за все, что они для меня сделали. Они не жалели на меня денег, я окончила хорошую школу. Они предлагали заплатить и за колледж, но я отказалась. Только любви ко мне они не испытывали.
Она расстегнула верхние пуговицы его рубашки и провела ладонями по груди.
Она прижалась к нему и низким, хрипловатым голосом произнесла:
– Между нами образовалась связь. Если мы с тобой будем вместе хотя бы одну, две или несколько ночей, а потом тебе придется меня оставить, я все равно буду считать себя счастливой, а не брошенной.
– Мое солнышко, со мной может случиться все что угодно.
– Знаю. – Она схватилась за подол платья и, быстро сняв через голову, швырнула его на пол. – Кстати, я давно хочу тебя спросить: что значит «мое солнышко»? – старательно произнесла она русские слова.
– My sunshine, – перевел он на английский язык.
Ее чувственные губы изогнулись в улыбке.
– Так позволь мне стать твоим солнышком – пусть хотя бы на одну ночь.
Бритт солгала Алексею. Одной, двух, даже многих ночей с ним ей будет недостаточно, но она ни за что ему в этом не признается.
Если Алексей считает, что ему будет легче служить, если он останется один, она должна его отпустить, хотя и думает, что он ошибается.
Она развернулась к нему лицом и смотрела, как он просыпается. Пожалеет ли он, что уступил своим желаниям – то есть их общему желанию?
Он приоткрыл один глаз и провел подушечкой большого пальца по завитку ее волос.
– Мое солнышко…
Вот и ответ на ее вопрос. Прижавшись к нему, положив голову ему на грудь, она сказала:
– Я тоже хочу дать тебе какое-нибудь русское прозвище.
– Мне нравится, когда ты называешь меня «русский», особенно со своим акцентом.
Она рассмеялась, но тут же почувствовала себя виноватой. Какое она имеет право лежать в этой роскошной постели с этим роскошным мужчиной, если Лианна сейчас бог знает где? Какое она имеет право быть счастливой, если ее сестра в беде?
