— Ну, если бы тут был кто-либо со стороны, можно было бы его выследить и схватить. Но раз его нет… ресурсы моей находчивости еще далеко не исчерпаны. Я думаю, что вечер, проведенный мною наедине с самим собой в том кабинете, очень мне поможет…
— Вечер… там — одному…
— Я предлагаю сегодня же туда отправиться. Я договорился насчет этого с почтенным Эмсом, который никак не является поклонником Баркера. Я посижу в той комнате и посмотрю, не вдохновит ли меня ее атмосфера. Я верю в genius loci. Вы улыбаетесь, друг Уотсон. Хорошо, увидим. Между прочим, вы привезли с собой наш большой зонтик?
— Он здесь.
— Я взял бы его, если можно.
— Конечно… но что за странное оружие вы выбираете? Если там встретится опасность…
— Ничего серьезного, дорогой Уотсон, иначе я попросил бы вас меня сопровождать. Итак, я беру зонтик. Сейчас я дожидаюсь только возвращения наших коллег из Тенбриджа, где они, вероятно, заняты розысками владельца велосипеда.
Спустилась ночь, прежде чем инспектор Мак-Дональд и Уайт Мэзон вернулись из своей экспедиции. Они пришли явно торжествующие, внеся большое оживление в наши исследования.
— Господа, я признаюсь, что сомневался, был ли тут кто-либо посторонний, — сказал Мак-Дональд, — но теперь все ясно. Мы узнали про велосипед, и у нас есть описание велосипедиста, так что мы многое извлекли из этой поездки.
— Это звучит как начало конца, — сказал Холмс. — Поздравляю вас от всего сердца.
— Я начал с того факта, что мистер Дуглас казался встревоженным после поездки в Тенбридж. Именно в Тен-бридже он почувствовал какую-то опасность. Следовательно, ясно, что человека с велосипедом можно было ожидать только из Тенбриджа. Мы захватили велосипед с собой и показывали его в гостиницах. Управляющий «Коммерческой гостиницы» признал, что велосипед принадлежит человеку по имени Харгрэв, снимавшему у них комнату два дня тому назад. Весь его багаж заключался в этом велосипеде и маленьком чемодане. Он записался приезжим из Лондона, но адреса не оставил. Чемодан был лондонского производства, как и его содержимое, но сам приезжий был, несомненно, американцем.
— Хорошо, хорошо, — весело сказал Холмс. — Вы там основательно поработали, пока я сидел здесь с моим другом и развивал теории. Это нам урок практики, мистер Мак.
— Это и в самом деле так, мистер Холмс, — самодовольно сказал инспектор.
— Но все это может подойти к теориям, — заметил я.
— Может подойти, а может и не подойти. Но расскажите нам дальше, мистер Мак. Там не было ничего, по чему можно было бы узнать этого человека?
