Оба они убеждали и предупреждали друг друга, что братья с котлом — чистые разбойники, им человека зарезать — раз плюнуть, а налоговый инспектор появится, они и инспектора зарежут! Разве что милиции боятся… Надо сказать, что братья никого пока не зарезали, и я думаю, что Опекун и механик говорили об этом просто, чтобы подчеркнуть, на какой риск они шли, когда тайно отправились варить сливовицу в еще более тайно доставленном и установленном передвижном котле. И еще я думаю, что они делали это, чтобы живее ощутить сладкий вкус запретного. Я заметил, что по той же причине кражи у нас обыкновенно случаются в тех местах, где поставлены сторожа, а где сторожей нет, никому и в голову не придет протянуть руку и сорвать яблоко или срезать арбуз или виноградную кисть. Поэтому я полагаю, что лучше всего сохраняется то, около чего не выставлена никакая стража, вооруженная или невооруженная, но в любом случае чрезвычайно бдительная. И еще я замечаю в последнее время, что те, кто с особой бдительностью охраняют своих жен, чаще всего оказываются в роли пострадавших.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Как-то раз один крестьянин из соседней деревни привел подковывать совершенно обосевшую корову. Увидев, до чего корова обосела, мой опекун сказал ее хозяину:
«Как же это можно так обращаться со скотиной! Она ж у тебя совсем обосела! Или ты думаешь, коли у нее копыта есть, она может босиком ходить? Да мыслимое ли это дело — на одни только копыта ступать? Скотина ведь своими копытами и по мягкой земле ступает, и по камням, а копыто — все равно что у человека ладонь, камень его режет. Ты эту корову не подковывал с тех пор, как она телилась, неужто ты не заметил, что она будто по битому стеклу ступает? Этак можно скотинку вконец искалечить, ее тогда и не подкуешь! И теперь уже, погляди, как ей трудно подковы приладить, копыта вон какие сбитые! А если бы тебя босиком пустили ходить и в хорошую погоду и в дождь? Особливо в дождь и в грязь ступаешь босой ногой, а под грязью — камень! Скотина — не человек, она не под ноги смотрит, а по сторонам, потому что бог ей глаза по бокам морды посадил, не то что у нас, людей, глаза впереди посажены и мы видим, обо что споткнуться можно или ногу повредить! А скотина не видит, и ты на то и хозяин, чтоб вместо нее смотреть! Коли ты держишь скотину на поводу, значит, ты за нее теперь целиком и полностью в ответе! Корова ли это, лошадь, коза — все равно, какая скотина, она теперь под твоим крылом… Глянь, вот теперь твою корову не узнать, как невеста стала! Пусти веревку!» — приказал мне Опекун, я отпустил веревку, и дрожавшая все это время корова поднялась на ноги.
