Теперь, когда корабли стояли борт о борт, Петру была видна только эта мачта — совсем короткая, заметно скошенная назад и совершенно лишённая такелажа. Ни рей, ни парусов не было на этом сером наклонном шесте, а был только фонарь в цилиндрическом жес-I тяном корпусе да ещё какая-то плоская металлическая тарелка на самом верху. Всё это выглядело очень знакомо, но Пётр решил, что скорее всего ошибается: того, что ему почудилось, здесь, на Островах, просто не могло быть.
Внизу глухо залязгало, заскрежетало железо. Над бортом «Каракатицы» появился конец металлической лестницы, оснащённый двумя крюками. Крюки со стуком вцепились в белый фальшборт, как когти какого-то хищника, и тот тяжело заскрипел, когда кто-то, до поры невидимый, стал подниматься по лестнице.
Этот кто-то оказался двухметровым гигантом, с головы до ног закованным в чёрную стальную броню. Броня маслянисто поблёскивала в свете фонарей, и Пётр заметил, что на ней дрожат мелкие капельки осевшего тумана. Гигант тяжело ступил на палубу, и та застонала под его тяжестью. Вслед за первым гигантом через фальшборт перебрался второй, за вторым — третий.
Они были одного роста, и доспехи их тоже выглядели совершенно одинаковыми. Только у того, кто первым поднялся на борт, на чёрном стальном наплечнике ярко поблёскивали две латунные полоски, здорово похожие на сержантские лычки. Двое других держали в руках длинные металлические трубки, и Пётр с удивлением разглядел торчавшие сбоку этих трубок плоские чёрные штуковины, напоминавшие обоймы. Такая же трубка, только немного покороче, была намертво прикреплена к левому предплечью «сержанта», как мысленно окрестил верзилу с нашивками Пётр.
Забрала чёрных конических шлемов были опущены, и Пётр невольно вздрогнул, разглядев тлеющие в их чёрных прорезях красноватые огоньки глаз. Если внутри воронёных доспехов скрывались люди, то это были, судя по всему, очень странные и неприятные типы. Да и поведение капитана Раймонда красноречиво свидетельствовало о том же: грубоватый капитан был сама предупредительность и буквально расстилался перед закованными в железо гостями.
— Кх-уда следуете? — не утруждая себя приветствием, кашляющим металлическим голосом спросил «сержант».
На капитана он при этом не смотрел. Недобрые огоньки, горевшие в прорезях шлема, неторопливо обшаривали замершую по стойке «смирно» шеренгу матросов. Двое других молча стояли у него за спиной, держа свои страшные трубки наперевес.
