— Извини, — виновато сказал Пётр, выбираясь из кустов. — Жалко, хороший был кораблик.
Валерка покраснел и потупился.
— Это так, срупда, — сказал он. — Подумаешь, кораблик. Обыкновенная игрушка.
— Ничего себе обыкновенная! — искренне сказал Пётр, усаживаясь рядом с ним на камень. Валерка подвинулся, давая ему место, а Машка в знак приветствия скорчила уморительную рожицу, глядя на которую Пётр едва удержался от смеха. — Ничего себе обыкновенная! — повторил он и дружески толкнул Валерку локтем. — Я бы, наверное, так не сумел. Мне бы такие способности!
Валерка вздохнул и совсем опустил голову.
— А что толку? — уныло спросил он. — Подумаешь, способности. Кому от них польза, если я всего боюсь? Вот понадобится, к примеру, человеку помочь, а я вместо этого опять под землю провалюсь. Вместе со способностями. Или ещё чего похуже…
— Да брось! — сказал Пётр. — Чего ты киснешь? Пора бы уже перестать бояться всех на свете. Никто тебе не желает зла, никто над тобой не смеётся…
— Да? — Валерка грустно улыбнулся. — А в тот раз, когда я прямо из лаборатории в подвал ухнул? Разве тогда никто не смеялся?
Теперь настала очередь Петра заливаться краской смущения. Тогда над Валеркой действительно все хохотали, и он, Пётр, не отставал от остальных. Да и как не засмеёшься, когда это действительно было смешно?
— Так ведь это и вправду смешно получилось, — сказал он, будто оправдываясь. — Над любым бы смеялись.
— Но провалился-то не любой, — возразил Валерка, — а я. С тобой такое хоть раз случалось?
Пётр честно попытался припомнить хоть один похожий случай, но так и не сумел.
— Вот видишь, — сказал Валерка, не дождавшись ответа, и снова горестно вздохнул. Шкода Машка сочувственно пискнула и принялась гладить его по волосам, между делом заплетая их в косичку над ухом. — Выгонят меня, — продолжал Валерка, с тоской разглядывая плававшую у берега корягу, минуту назад бывшую парусником. — Вот засыплюсь на завтраш-нём зачёте, и выгонят.
Пётр открыл рот, собираясь возразить, но тут же его закрыл. Возразить было нечего. Валерка не умел справляться со своей стеснительностью, и было ясно, что на завтрашнем зачёте ему несдобровать: там, где все остальные будут волноваться, он просто умрёт от переживаний. То есть не умрёт, конечно, но впадёт в свой обычный столбняк и ничего не сумеет сделать. Да, на одних только способностях и впрямь далеко не уедешь… И ведь он прав: не так уж важно, что именно мешает тебе справляться с делом. Важно, что ты с ним не справляешься. А раз не справляешься, значит, займись чем-нибудь другим, чем-нибудь, что окажется тебе по плечу…
