Это было увлекательнее, чем не использовать магию вообще, хотя обычно именно этим мы и занимались. Долгое время я просто сидел и контролировал дыхание, прислушиваясь к внутреннему «я» и стараясь прочувствовать себя самого. «Итак, Кальван, сейчас я помещу тебя в этот огонь. Хочу, чтобы ты не гасил его. Просто позволь себя омыть». Такие упражнения были даже интересными, но получались неважно.
Я ужа-а-асно расстраивался: хотелось биться головой о стены и жевать побелку. Вместо этого после обеда мы с Дэйвом отправились в библиотеку, потому что по вторникам оставалось свободное время, чтобы заняться домашкой. Минут десять я прилежно выписывал цифры. Потом внезапно прорвало:
– Ненавижу!
Алета, сидевшая неподалёку, погрозила пальцем:
– Кальван, потише можно?
Но тише не получалось. Я психанул. Скомкал записи и выбросил их в окно. Потом сложил учебники в сумку и выскочил из библиотеки.
– Кальван!
Я не обернулся на зов Алеты. Требовалось побыть одному, насколько это вообще возможно, учитывая постоянное присутствие саркастичного говорящего зайца, привязанного девятиметровым невидимым поводком. Я отправился в театр.
Обошёл стороной главный вход, расположенный в коридоре второго этажа на всеобщем обозрении, направился к двери за сценой и громко постучал – два медленных удара, три быстрых и ещё два медленных.
Примерно через минуту оттуда высунулась голова Джоша Райнера.
– Ты?!
Я испугался, что он захлопнет дверь у меня перед носом. Однако театр был для студентов, изучающих искусство, нейтральным местом. Джош мог ненавидеть меня сколько угодно, но перемирие в театре – дело святое.
Поэтому враг просто отпустил дверь и отвернулся. Я, не дав ей захлопнуться, ступил в бархатную тьму главной сцены, где Морган и Лиза, две девушки из группы Роба, занимались танцами. Слева, устроившись в креслах, читали школяры разного возраста. Несколько старшеклассников репетировали на балконе. Дверь в гримёрку оказалась приоткрыта, и Джош за ней скрылся.
Наша школа унаследовала своё здание от некогда богатого среднего технического учебного заведения. Там основное внимание уделялось практическим навыкам учеников, которые не хотели идти в колледж. По неизвестным причинам в школе имелся огромный театр со зрительным залом и гримёркой – практически такими же просторными, как в Университете Миннесоты, куда нас водила Эвелин. Театральный класс – любимое место отдыха после спортзала, правда не такое спокойное.
Я подошёл к сцене, сел на пол и прислонился спиной к стене. По обе стороны располагались специальные панели для передачи воздуха на сцену. Я открыл одну из них, на которой была сломана планка. Панель крепилась с помощью петель, поэтому открывалась, как дверца. Я проскользнул внутрь и закрыл её за собой.
