Г-жа Габор: Нет, этого я не позволю, пока во мне останется хоть капля крови! В исправительном заведении мое дитя погибнет. Пусть в этих заведениях исправляют преступные натуры, я не знаю. Но нормальный человек, наверно, становится в них преступником, как погибает растение без воздуха и солнца. Я не считаю себя несправедливою. Я и теперь, как всегда, благодарю небо за то, что оно помогло мне пробудить в моем ребенке прямой характер и благородный образ мыслей. Что он сделал такого страшного? Мне и не приходит в голову оправдывать его, - но в том, что его выгнали из гимназии, он не виноват. А если бы в этом и была его вина, - то он уж поплатился. Пусть ты знаешь все лучше. Пусть теоретически ты совершенно прав. Но я не дам погнать единственное мое дитя на верную гибель.
Г-н Габор: Это не зависит от нас, Фанни, - это опасность, которую мы взяли на себя вместе со счастьем. Тот, что слаб, остается на половине дороге, и в конце концов не так ужасно, если приходит неизбежное в свое время. Да сохранит нас Бог! Пока разум может найти средства, - долг наш ободрить колеблющегося. - Он не виноват, что его выгнали из школы. Но если бы его не выгнали из школы - он был бы не менее виноват! - Ты слишком легко относишься к этому. Ты видишь только нескромную шалость там, где дело идет об основном пороке характера. Вы, женщины, не умеете судить об этих вещах. Кто может писать то, что пишет Мельхиор, тот испорчен до мозга костей. Более или менее здоровая натура не дойдет до этого. Мы все не святые; каждый из нас иногда собьется с дороги. Но его сочинение поражает принцип. Его сочинение не случайный ложный шаг; оно с ужасной ясностью документирует искренне взлелеянные помыслы, какую-то естественную склонность, какое-то влечение к безнравственному потому, что оно безнравственно. Его сочинение говорит о той исключительной духовной испорченности, которую мы, юристы, обозначаем выражением "нравственное помешательство". - Я не могу сказать можно ли его исправить. О, если мы хотим сохранить для себя хоть луч надежды, и, прежде всего, как родители, безупречную совесть, то настало время серьезно и решительно взяться за дело. - Не будем больше спорить, Фанни. Я чувствую, как тебе тяжело. Я знаю, что ты его обожаешь, потому что он так соответствует твоим представлениям о гениальной естественности. Преодолей себя хоть раз. Покажи себя по отношению к своему сыну хоть раз, наконец, самоотверженной.
