Ваши намеки на то, что вы лишите себя жизни, если вам нельзя будет бежать, откровенно говоря, господин Штифель, меня несколько удивили. Пусть несчастье будет совершенно незаслуженным, все-таки некогда нельзя прибегать к нечистым средствам. Способ, которым вы хотите меня, которая всегда желала вам добра, сделать ответственной за ваш поступок, мог бы недоброжелательному человеку показаться вымогательством. Должна сознаться, что от вас я меньше всего могла ожидать подобного поступка. Впрочем, я уверена, что вы находились под первым впечатлением страха и не могли спокойно обдумать ваше положение.
Я надеюсь, что эти мои слова застанут вас в более спокойном настроении. Старайтесь видеть дело таким, как оно есть. По-моему, нельзя о молодом человеке судить по его школьным отметкам. Перед нами много примеров, когда очень плохие ученики становились отличными людьми и, наоборот, прекрасные ученики в жизни себя проявляли не особенно хорошо. Во всяком случае, уверяю вас, что несчастье ваше не повлияет, на сколько это зависит от меня, на ваши отношения с Мельхиором. Мне всегда было приятно, что мой сын сошелся с молодым человеком, который, - что бы о нем ни думали, - сумел заслужить мои симпатии.
Поднимите же голову, господин Штифель! - каждому из нас приходится бывать в критическом положении, но мы должны быть стойкими. Если бы каждый тотчас хватался за нож или за яд, на земле, конечно, совсем скоро не осталось бы людей. Дайте скорее знать о себе и примите сердечный привет от любящей вас, как мать и друг.
Фанни Г.
Сцена шестая
Сад Бергман, залитый утренним солнцем.
Вендла: - Зачем ты улизнула из комнаты? Искать фиалок. - Потому что мать видит, как я улыбаюсь. - Что ты ходишь с открытым ртом? - Я не знаю, я не нахожу слов. Дорога, как ковер, - ни камешка, ни сучка. - Земли под ногами не слышу! - О, как спала я ночью! Здесь стояли они. - Я стала серьезной, как монахиня за вечерней. - Милые фиалки! - Будь покойна ,мамочка. Я надену хламиду. - Господи, хоть бы пришел кто-нибудь, чтобы я могла броситься ему на шею и рассказать!..
Сцена седьмая
Вечерние сумерки. Небо призакрыто облаками. Дорога вьется сквозь низкий кустарник и осоку. Невдалеке слышится шум реки.
Мориц: Хорошо! Я к ним не гожусь! Так пусть они лезут друг другу на шею. - Я закрываю за собою дверь и выхожу на волю.
Я не навязывался. Для чего же мне навязываться теперь? У меня нет договора с Богом. Пусть делают, что хотят, а я… меня вынудили. - Родителей я не виню. Но они все таки должны были ожидать самого худшего. Им пора было знать, что они сделали. Я появился на свет неразумным младенцем, - иначе я, конечно, был бы умнее и стал бы другим. - Почему я должен отвечать за то, что другие уже были здесь?
