– Ты знаешь, она исчезла как русалка… – Ваца изумлялся, в нем мелькнул прежний въедливый ехидный созерцатель с барахлящей системой защиты. – Интересно, Марсику до сих пор все равно, что с бывшими? Он впаривал мне… чтобы я никогда не заботился о прежних женщинах. Потому что это отсасывает энергию. Мучает, изводит. И когда просят о чем угодно, даже по мелочи, – не надо потакать, это все, дескать, их штучки, ловушки-уловки. Зависеть от прошлого – искушать смерть. В общем, болтал… И я ему говорю, что часто вспоминаю, с кем был, и мне интересно, что с ними… просто интересно, и даже повидаться по-стариковски я бы не прочь… А он говорит: а я, мол, прочь. У Насти после него не состоялось… Все не состоялось! Она была уверена, что у нее все с первого раза должно получиться. С первой попытки. Все. Амур, амур-пердюр… все. А вот – бац! – и не вышло. А ему – неинтересно. Есть люди – сучья порода, вот мы хоть в лепешку разбейся – а им все неинтересно!
Вскочил, пошел прочь. А я за ним, как дряхлая борзая. И вдруг для меня избушка крутанулась и встала невиданным еще не задом и не передом, а боком: у Насти, может, и не состоялось, а поляк точь-в-точь по книге своей зажил – избавился от ненужной ранней кульминации. Когда они поженились, смутно-смутно, но копошилось у меня нелепое сожаление о том, что вот и у белокурых бестий все наладилось, что же дальше? Я подозревала, что несомненности чьего бы то ни было благополучия не бывает – вот и сглазила как будто. Пусть по глупости, но не надо было подозревать, не надо, и все. Но Вацик – даю на отсечение любой орган на выбор – он заерзал. Он хотел мук творчества и горбатой судьбы, а семейные ценности пусть где-то поблизости, но не до такой степени. Бьюсь об заклад – он, как и я, до сих пор хочет куролесить в горячих марсианских хрониках. Он вовсе не мечтал выиграть принцессу. Он не герой и исповедует принципы израильской армии о высшей ценности – жизни первой ли, последней, в общем любой боевой единицы. Наипервейшая задача – сохранить себя действующим. Не в том ли единственная мудрость?! Я – за. Без этого – ничего. Мои воззрения даже радикальнее: лучшее средство борьбы за мир во всем мире – всеобщее уклонение от воинской повинности. По крайней мере, уклонение от гибели за геополитическую идею. Да что там – просто уклонение от гибели. Даже когда запахло клиническим керосином и белая фигура в темном тоннеле зовет туда. И по шатким свидетельствам, но уж какие есть – фигура искушающая, не страшная, инфернально симпатичная, симпатичная настолько, что подмывает с ней согласиться. И вот тут надо как с деньгами: быстрые и большие деньги за плевую работу – всегда обман. Не надо искать легких тоннелей. Не надо слушаться белых фигур. Все стоящее – дорого, трудно и медленно. Даже стриптиз, как выяснилось от Элечки. Ведь у нас остается еще тонкое удовольствие момента…
