– А Васильевский знаешь? Был там?
– Угу!
– А где жил до начала войны?
– Я всю жизнь прожил на Воронежской. А чего, дядь, вы спрашиваете про Ленинград?
– У меня там сын остался. Он, наверное, такой же, как ты. Правда, я не видел его с тридцать восьмого года. Не встречал такого мальчика – Сережу Пронина?
– Не-а.
…Баню для детей провели через два дня. Дрова для нее накололи двое посторонних мужчин, которым, по сибирскому обычаю, директор разрешила помыться первыми.
Чистый, даже помолодевший Доктор после бани поцеловал руку директорше.
– Какая вы благородная и в то же время властная, как Екатерина Великая…
Нелли Ивановна улыбнулась:
– Если мне не изменяет память, она была деспотичной и лицемерной. Вы находите эти качества и у меня?
– Нет-нет. Этими вульгарными трафаретами награждались все цари и царицы Российской империи. В эти политические одежды их стали наряжать с восемнадцатого года. Верьте мне, профессору истории.
Расчувствовавшись, его молодой напарник развязал свой мешок и извлек из него красивую черно-бурую лисью шкуру и две ослепительной белизны заячьи шкурки.
– Это вам, Екатерина Великая. Конечно, мех не горностая, но и не кошки.
– Нет-нет, – испуганно замахала руками Нелли Ивановна, – это чужое, я не могу принять…
– Уж не думаете ли вы, что это краденое, сударыня? – с обидой заметил даривший. – Испуг ваш напрасен. Сейчас, когда в деревнях нет охотников на зайцев, их развелось великое множество и ловить их на петли нет ничего проще. Ты разве не ловишь? – обратился он к Стогову.
– Не-а.
– Отчего же?
– А как? Я не умею.
– Эх ты! Вот гляди: петля из тонкой проволоки. Наделай таких штук тридцать – сорок. Найди хорошие заячьи тропы. Ты ведь знаешь: заяц бегает только по своей тропе. Привязывай петли к кусту, пню, коряге на высоте заячьей головы. Косой бежит и не видит тонкой проволоки. Петли ставь вечером, а утром обойди и проверь их. Иначе волки или лисы сожрут твою добычу.
– Дядь, а как лису поймать? – У Стогова загорелись глаза, глядя на серебристый пушистый мех.
– Лиса попалась сама, случайно. Она уходила от меня по заячьей тропе, ну и влезла в петлю. Если бы меня не было рядом, оборвала петлю и ушла. На́ тебе на удачу пяток моих петель!
Беглецы исчезли так же внезапно, как и появились. Никитич сказал, что впервые видел сибалонцев, которые так много говорили о себе.
Весь остаток дня Витька провел за изготовлением петель, сожалея, что до зимы еще далеко.
Вести о войне, тем более о Ленинграде, приходили редко, с большим опозданием. Радио в деревне не было. Прок мог, но не хотел сделать радиоприемник, боясь вступить в конфликт с властью, запретившей ими пользоваться. Письма с фронта шли больше месяца. Часто пользовались слухами, сильно искажавшими действительность.
