Вот тогда-то у нее мелькнуло подозрение… А еще через полчаса ходьбы (тридцать минут показались натертой ноге и натруженным мышцам тридцатью годами) подозрение переросло в уверенность: Марьяша увидела на вершине невысокого холма очень приметную засохшую сосну, ствол ее раздваивался, потом снова срастался, так что получилось нечто вроде буквы «Р».
Сосну-букву Марьяша уже видела. На этом самом холме, но с другого ракурса. Час назад они шли с другой его стороны и вполне могли бы срезать изрядный кусок пути, напрямую перевалив через возвышенность. Парни нарочно водили ее кругами.
Похоже, она пересолила там, невдалеке от управы. Слишком круто за них взялась. Самочинно произвела себя в командиры, пугала Бобой и оторванными яйцами… От Лизы они такое терпеть привыкли, но преображение Марьяши слишком уж ломало стереотипы.
И вот теперь прилетела ответка. Что Бобу не стоило тащить с собой, ей уже дали понять. Теперь наглядно вдалбливают другую мысль: не лезь в командиры, если не способна делать что-то хотя бы наравне с подчиненными.
Парни сильно ошиблись, затеяв такую игру. Привыкли считать близняшек совсем разными, не понимают, что характеры у тех схожие, внутри у каждой стальной стержень, не согнешь и не сломаешь… Просто до сих пор сестры к слишком уж разнящимся целям стремились, оттого и казались ничуть друг на дружку не похожими.
Лизкиным приятелям их ошибку придется разъяснить. Жестко и болезненно, чтобы в другой раз неповадно было. Но при этом так, чтобы осознали и еще большую злобу не затаили.
– Стойте все! – Марьяша вздернула руку над головой. – Замрите!
Все остановились, а Боба так вообще исполнил команду буквально: застыл на одной ноге, не закончив шаг, громадная ступня зависла в воздухе. Потом все-таки опустил ее на мох, очень медленно и аккуратно.
Компания недоуменно уставилась на Марьяшу, так и стоявшую неподвижно с высоко поднятой рукой. Взгляд у нее стал странный, словно глядела не на своих спутников и не на деревья за их спинами, а куда-то сквозь них, в неведомые дали.
Затем Марьяша шевельнулась, медленно опустила руку. Но продолжала так же отстраненно пялиться в свои дали.
– Отойдите все. Подальше. – Она командовала очень негромко и отрывисто. – И помолчите. И не думайте ни о чем. Если сумеете.
Недоумевающие парни чуть ли не на цыпочках потянулись к другому краю поляны. Лишь Дрын задержался, попытался задать вопрос:
– Скажи, ты…
– Сгинь, сука!!! Убью!!! – шепотом выкрикнула Марьяша. – Первое предупреждение!
