«Это хорошие новости. Передай ей».
Не такие уж и хорошие, и Сорате было жаль пересылать такое Рите. Любовные дела у неё с Рюноске и сегодня не заладились. С другой стороны, Сората узнал, что хотел, потому не унывал.
Стоило ему оторваться от мобильника, как Масиро, словно закончив все дела, собралась уходить.
— Стой! Тебе не на что больше пожаловаться?! Не вздумай стресс копить!
Слова подействовали: Масиро развернулась.
— Но.
— Никаких но!
— Сората всё равно пойдёт на свидание с Нанами, — сказала Масиро то, к чему Сората никак не был готов. Одним ударом она ему нанесла критический урон.
Сората не счёл нужным это скрывать и теперь жалело том, что вчера после обеда обсуждал в столовой время и место встречи.
Вот почему Масиро попросила у Риты совет.
— Это всё ради репетиции.
— …
Масиро пристально на него посмотрела.
— Че-чего?
— Сорате кто-то нравится.
А теперь она вспомнила разговор с Канной.
— Ну, это да, в общем-то.
Сората и так уже готовился дать дёру, но Масиро нанесла добивающий удар:
— Кто-то нравится, и идёшь на свидание с Нанами.
— Х-хватит меня подозревать.
Сората не мог чётко сказать, что она не права, и потому бесился. Когда приходила Канна, Масиро вроде бы не поняла смысла её фразы о том, что Сората роет себе могилу, но сейчас он уже не был так уверен. А ещё Масиро могла всё рассказать Рите, а та — моментально всё понять и объяснить.
Масиро или Нанами. В тот день Сората косвенно признался, что любит одну из них.
Если сейчас он будет с пеной у рта доказывать, что это не Нанами, то методом исключения получится, что любит он Масиро. Слишком уж грубое признание выйдет.
— Фу-у-у.
— Какая необычная реакция.
— Сорате кто-то нравится…
— Опять?!
— Идёшь на свидание с Нанами.
— Это свидание нужно для репетиции! Не больше и не меньше!
— Сорате кто-то нравится…
— Может, закончим уже с этим?
— Добрый к Нанами.
— Ты чего добиваешься? Или добиваешь?
Как ни погляди, она его подозревала.
— Сорате кто-то нравится.
— Опять за своё?!
— Нанами тоже кто-то нравится.
— Ну это да, наверняка.
— И мне кто-то нравится.
Сората заметил, как щёки Масиро покрываются лёгким румянцем. А глаза подрагивали, да так слабо, что и не заметить, если не вглядываться.
— …
Масиро кого-то любила.
Казалось, она впервые произнесла что-то настолько чётко.
— Это тригонометрическая функция.
— Холодно!
— Любовный треугольник?
— Правильно, только давай не будешь говорить это прямо в лицо?!
— Почему?
— Потому что моё стеклянное сердце разлетится вдребезги!
