— Да-а, логика деревянная.
— Нет, погоди. Обо мне-то зачем говорить, у меня всё нормально. А вот что ты собираешься делать? Рассказал Мисаки про Осаку?
— Скажу. Всё расскажу на Рождество.
— …
— Почему у людей такое сложное лицо, когда им говорят о самом сокровенном?
— А как ещё на это реагировать? Что-то мешало сказать ей раньше?
— Ну, знаешь, когда близится выпуск, много о чём приходится думать.
— Но не об этом?
Внезапно во взгляде Саори появилась пытливая остринка.
— Ничего особенно важного не случилось. Просто… есть один неудачник, который вечно суетится и носится туда-сюда. Я вдруг подумал, да я же точно такой. Посмотрел на себя со стороны и вроде бы врубился, что надо делать теперь.
— Да уж, трагедия… Сочувствую.
Саори жалостливо нахмурилась. А Дзин улыбнулся лишь глазами и продолжил о своём:
— Хотел результатов сразу, ничего не получилось, выбесился, опять стал спешить… Я хоть и мог такое продолжать сколько угодно, но за три года уяснил, что никуда не продвинусь. В середине старших классов я бы не сумел сменить курс, но и не мог упустить шанс поступить в университет. Ну, в итоге понял ценность фразы «тише едешь — дальше будешь».
— Тише едешь — дальше будешь?.. Короче говоря, ты больше не торопишься?
— Именно.
— Поразительно ясно сказал. А вот я в сердечных делах запуталась.
— Ну так. Ты человек. Я тоже плутаю. Собирался не торопиться, но сам не заметил, как поспешил. Но что до желания стать сценаристом, если не отнесусь серьёзно к этим четырём годам, то ничего и не увижу. Потому сейчас не думаю о том, что будет в итоге. Вот и всё.
— Вот и всё?..
— Так-то, если подумать, люди живут долго.
Его и Руми отделяли аж восемь лет жизни. Однако и двадцатишестилетняя Руми только начинала свой путь полноценного члена общества. А если так, то и для какого-то старшеклассника всё было впереди.
Слишком рано сдаваться.
— Может, и так… но четыре года — долго.
Саори подняла взгляд к далёкому небу.
— Пожалуй.
Дзина тоже привлекло небо над ними.
Он действительно думал, что четыре года — это долго. Короче шести лет в младшей школе, но длиннее трёх лет в средней и старшей.
Для человека, который не прожил ещё и двадцати лет, четыре года казались непомерно растянутыми. Но если переживать из-за этого и суетиться, в конце концов ничего не изменится.
— Если говорить о всяких талантах, тебе надо делать то, на что способен. Не будешь — оскорбишь тех людей, которые рвутся к своей цели.
— Ага.
— Главное, попробовать, а сдаться всегда успеется. Какой бы ни был расклад… нельзя останавливаться на полпути.
