— От твоей словесной атаки у меня мурашки.
— Язык у тебя стал без костей… я уже боюсь за твоё будущее.
— А я спокоен.
— Не сказала бы.
Взгляд Руми упал на прикроватный столик.
— Что?
— Невинный юноша заблудился в мире плохих взрослых, вот что, — сказала Руми и глубоко вздохнула.
— Плохие взрослые знают, что они плохие.
— А ты нет.
— О таком лучше не спрашивать, ради себя самого.
Дзин позволил себе немного лишнего в словах в ответ на заявление Руми и изобразил улыбку.
— Пока молодой, не надо так натянуто улыбаться.
— Ты тоже ещё молодая, разве нет?
— Думал, сколько мне в этом году будет лет?
Она понизила голос на один тон. Руми изначально отличалась жуткими перепадами настроения, но сегодня её лицевая палитра ещё больше обогатилась.
— Умом и телом — полные двадцать шесть лет.
— Если округлить, то тридцатник. Тридцатник!
— А я в журнале видел, что после двадцати пяти у женщин наступает период, когда они самые привлекательные.
— Если веришь во всякую чушь, то ты, конечно, не ребёнок.
— Я прямо-таки чувствую, как ты за последнее время стала ещё красивее.
— Красоту всё труднее поддерживать, вот прям беда. Когда ты повзрослеешь, я уже буду тёткой.
Руми вздохнула, на этот раз по понятной причине.
— Сегодня какой-то пессимистичный день.
— Прости?
— Мне показалось, ты сегодня не такая сильная, как обычно. Что-то случилось?
— Мой парень внаглую темнит.
Во взгляде стиснувшей губы Руми появилось одиночество.
— Не перевариваешь мои подколки, да?
— А ещё ты дерзишь.
Говорить что-то было бесполезно, и чтобы улучшить настроение, Дзин слегка погладил Руми по голове. И тут же его в ответ мощно ущипнули.
— Больно, говорю.
— А что о себе возомнил?
— Думал, почему бы не полюбить прелестную Руми-сан.
— Нельзя. Сегодня в наказание ничего тебе не дам.
— Наказание?
— За то, что забил на меня и заснул.
— Но ведь ты не любишь принимать ванну вместе.
— А ещё водишь меня за нос.
— Меня прижали к стенке…
— Вот ничего и не дам. Слишком по-ребячески себя ведёшь, это раздражает.
— Надо изредка надевать такую маску, чтобы не скатиться в манерность.
Ему отвесили пощёчину. Наверное, лучше будет не говорить лишнего.
— Ясно? Никаких прикосновений.
Хоть она и сказала это, они продолжали соприкасаться половиной тела…
— Это слишком жестоко для молодого парня, который изнывает от желания.
— Держи себя в руках. Не обезьяна же.
— Тебя послушаешь, так почти все старшеклассники обезьяны.
Не ответив, Руми положила голову Дзину на грудь. И спокойно закрыла глаза, чтобы лучше слышать биение его сердца. Волосы Руми после душа сладко пахли, соблазняя Дзина. Он снова захотел запустить пальцы в её причёску и уже занёс руку, но, чтобы не идти против её воли, передумал.
