Самого Астахова приговорили к расстрелу. Остальных восемь подсудимых к различным, от 11 до 15 лет, срокам заключения с конфискацией имущества. А генерала Максимова вскоре отправили на почетную персональную пенсию.
Настоящие же организаторы и участники рыбной мафии (Астахов тоже был «разменной» фигурой) живут и благоденствуют поныне. У судьбы щербатая улыбка.
Вся нажитая родителями движимая собственность была описана судебными приставами. Однако практически ничего у нас не конфисковали. Самое ценное, чем владела наша семья, – это автомобиль, купленный отцом на деньги, заработанные им еще во Владивостоке. Когда пришли отнимать наш «Жигуль» в пользу государства, то перед судебными исполнителями предстал только остов кузова – все автомобильные внутренности растащили на запчасти соседи-автолюбители. Мать, зная, что все равно автомобиль заберут, выставила его во двор на разграбление. Государство, представленное сплоченной командой продажных чиновников, покладистых судей и партийных ханжей, отняло у нашей семьи отца, мужа и сына, так пусть хоть автомобиль не достается этой банде. Так решила мама, и я с ней совершенно согласен.
Девять лет. В один момент была изломана и исковеркана судьба отца. Да и вся наша семья вскоре прекратила свое существование. Узнав о приговоре, мать долго приходила в себя. Бабушка этот удар перенесла также очень тяжело. Я боялся, что к ее двум инфарктам может добавиться третий. На следующий день после приговора она пошла на свидание к отцу и… не узнала его: перед ней предстал абсолютно седой человек – ее сын.
Мы пытались что-то делать, как-то исправить ситуацию. В тот же день мать обзвонила всех, кого только смогла, пытаясь найти хоть кого-нибудь, способного помочь нашей беде. Вот только… Мы были чужими. Те наши знакомые, кто нам тогда сочувствовал, делали это в основном шепотом. Те, от кого что-то могло зависеть, в большинстве сами оказались замешанными в этом деле и даже говорить на опасную тему не хотели.
Через три дня, взяв взаймы денег, мать улетела в Москву. Вся надежда была на Генеральную прокуратуру. Все оказалось тщетно – ее не приняли. И единственное, что она смогла сделать, это написала письмо на имя Генерального прокурора и оставила в приемной. Даже этого в тот момент было много, она боялась, что если напишет письмо в Астрахани и пошлет по почте, то за пределы города оно не выйдет. Конечно же, боялась она не без оснований.
