— Эй, Звонок, уснул что ли? Гляди!
У окна сидел Душанба и рассматривал книгу. Ребятам было видно, как он перелистывал страницу за страницей и улыбался.
— А ты говорил: не поймет, — шепнул Иргаш.
— И ты говорил. Значит, Ромка угадал: обманывает всех на свете.
Душанба неожиданно рассмеялся. Но этот смех его совсем не походил на тот хохот, каким он наводил на ребят страх. Сейчас он смеялся просто, как человек, которому очень весело. Смеялся и что-то говорил, пока не увидел ребят, притаившихся под карагачом. Увидел и тотчас же бросил книжку. Потом распахнул окно, затянутое сеткой, сел на подоконник, и опять в его глазах появилась тоска и боль.
— Забесился, — прошептал Федя. — Опять дерет волосы. Вот артист!
— Ему стыдно, понимаешь? Он взрослый. С учителем говорил, с доктором тоже, наверно, говорил, а с нами не хочет. Какой к нему подход придумать… Давай уйдем. Пусть немножко успокоится.
Ребята ушли. Они не видели слез на глазах Душанбы, не видели, как он упал на койку, в отчаянии обхватив голову руками.
…Утром в больницу пришел Джура Насырович. Еще вчера он узнал от доктора о новой вспышке психоза у Душанбы. И теперь ему хотелось поговорить с ним с глазу на глаз.
Еще из двери учитель увидел, что на койке их подопечного сидел совсем другой человек — без бороды, с аккуратно подстриженной головой. Насыров даже слегка растерялся. А тот сидел на краю койки и холодно смотрел на учителя. Худой и болезненно желтый, с остро выступающим кадыком на тонкой, как изогнутая палка, шее, он походил на тощую пугливую птицу, совершившую трудный перелет.
— Это… Это вы? — удивленно воскликнул Джура Насырович.
— Да, учитель, это я, — устало сказал Душанба.
То, что беспокоило и волновало учителя много дней, сейчас прояснилось. Перед ним сидел человек, которого он хорошо знал.
— Если не ошибаюсь, вы — Алихан Рузыев? — тихо спросил Насыров и опустился на табуретку. — Как это случилось? — продолжал он рассеянно, словно искал что-то в своей памяти.
— Насколько я понимаю, вы этого не ожидали? — в голосе Душанбы слышалась насмешка. — Возьмите себя в руки. Идите куда следует и расскажите. Вы понимаете, чего я жду от вас?
— Понимаю. Очень хорошо понимаю. Но нам сперва надо самим откровенно поговорить, — твердо сказал Насыров. — Как это произошло?
— Рассказывать буду там, где меня станут допрашивать…
— Тогда объясните: зачем вы открылись мне?
— Мне надоело обманывать! — раздраженно крикнул Душанба. — Все надоело! Все!..
