Путь к социализму: пройденный и непройденный. От Октябрьской революции к тупику «перестройки» | страница 17



Разумеется, такая ситуация не могла не тревожить руководство большевистской партии. IX съезд РКП(б) в резолюции «Об очередных задачах хозяйственного строительства» констатировал:

«Нынешняя форма организации промышленности является формой переходной. Рабочее государство национализировало капиталистические тресты, пополнив их отдельными предприятиями той же отрасли промышленности, и по типу этих трестов объединило предприятия нетрестированных при капитализме отраслей промышленности. Это превратило промышленность в ряд могущественных вертикальных объединений, хозяйственно изолированных друг от друга и только на верхушке связанных Высшим советом народного хозяйства. В то время, как при капитализме каждое трестированное предприятие могло приобретать многие материалы, рабочую силу и пр. на ближайшем рынке, те же предприятия в настоящих условиях должны получать все им необходимое по нарядам центральных органов объединенного хозяйства. Между тем, при огромности страны, крайней неопределенности и изменчивости основных факторов производства, при расстроенном транспорте, крайне слабых средствах связи, при чрезвычайной еще неточности приемов и результатов хозяйственного учета, те методы централизма, которые явились результатом первой эпохи экспроприации буржуазной промышленности и которые неизбежно привели к разобщенности предприятий на местах (в городах, губерниях, районах, областях), имели своим последствием те чудовищные формы волокиты, которые наносят непоправимый ущерб нашему хозяйству»[33].

Согласно подсчету Ю. Ларина, число главков в конце 1920 года достигало 59. По его словам, их конструкция «бессистемно складывалась в течение трех лет при решении отдельных конкретных вопросов», они «нагромоздились друг около друга просто в порядке исторической конкретной случайности»[34]. Что касается планового начала в их работе, то, по свидетельству того же Ю. Ларина, «в 59 местах составлялись у нас куски того, что должно было бы быть единым хозяйственным планом и что не могло быть им при таких условиях. В 59 местах, сплошь и рядом параллельно и без связи занимавшихся одним и тем же изо дня в день, неустанно… ткалась у нас сеть хозяйственной путаницы, неизвестности, порядка, окончательных решений, несогласованности работы, растраты сил, неясности взаимоотношений»[35].

Известный экономист того периода, Н. Крицман, приходил к выводу, что во времена «военного коммунизма» в хозяйстве Советской России «не было самого плана, т. е. расписания того, кто (т. е. какой орган), что и в каком размере должен производить. Не существовало и органа для выработки и осуществления народно-хозяйственного плана: не существовало потому, что не было и соответствующей функции. Разумеется, у каждого советского хозяйственного органа был свой хозяйственный план; но свой хозяйственный план имеет и каждое капиталистическое предприятие, и даже каждое ремесленное. Наличие множества независимых друг от друга хозяйственных планов как раз и означало отсутствие единого народнохозяйственного плана, т. е. отсутствие планомерности»