— Я готова, — сказала Доминик, стоя за его спиной.
Опять потянулись часы ожидания. Молчаливого ожидания. Чемоданы стояли рядом. Они избегали смотреть друг на друга. Но их мысли неотступно возвращались к этой огромной сумме денег.
Она сказала, что можно за пятьсот миллионов пойти на убийство. На что бы решилась она сама ради пятисот миллионов? Они жадно ловили каждый звук. Вокруг было так тихо, и они нисколько не сомневались, что услышат шум мотора старого «ситроена», если Мари-Лора остановит его на эспланаде. Временами вдалеке проезжали какие-то машины. Десятичасовой автобус? Привезли хлеб? К полудню Доминик потеряла терпение.
— Она не вернется, вот увидите!
Он не ответил. Зачем? Они прекрасно знали, что теперь уже им нельзя расставаться, что друг без друга им не обойтись, если они хотели спасти капитал. Один он попадет в руки полиции. Оставшись одна, она его выдаст. При всем недоверии, которое они питали друг к другу, у них оставался единственный шанс на двоих. Дождаться ночи, а там будет видно... Они придумают что-нибудь. Но если Мари-Лора не появится... нет, это немыслимо! Неплохо было бы перекусить, не важно чего, не важно как. Это не имело значения. В час, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, поскольку обстановка становилась невыносимой, Севр включил телевизор. Новость прозвучала как гром среди ясного неба:
«Снова о деле Севра: ночью в двух километрах от населенного пункта Пириак в опрокинувшейся в кювет машине марки «Ситроен» найден труп Мари-Лоры Мерибель, сестры покончившего с собой несколько дней назад предпринимателя. Один из водителей сообщил в полицию. Существует предположение, что несчастная женщина не вписалась в поворот. Ведется расследование...»
Севр как бы спускался по ступенькам черной лестницы. Какой ужас его ждал в самом низу? Потрясенный, он хотел спросить: «Это все? Мне больше нечего терять, я переступил последнюю черту». Если бы он был один, он лег бы здесь же, где и стоял, и ждал, когда горе навалится на него со всей силой. Но рядом находилась Доминик.
— Вот видите! — сказал он.
Доминик нащупала рукой спинку кресла и не столько села в него, сколько свалилась.
— Я ни разу вам не солгал, — добавил он. — Совершенно не понимаю, как она не вписалась в поворот. Она же знает дорогу как свои пять пальцев.
Доминик была шокирована еще больше, чем он. Ей бы следовало немедленно потребовать ключи. К каким только ухищрениям она не прибегала, чтобы их заполучить! А теперь до свободы рукой подать, и она ничего не просит, ничего не говорит. Ее поведение так удивило Севра, что он забыл про свое горе, но он слишком устал, чтобы поддерживать разговор. Раз она оставалась рядом с ним, значит, принимала близко к сердцу его страдания, стала союзницей, и, возможно, он мог на нее рассчитывать. Чуть позже она приготовила кофе и принесла ему чашку.
