— Остановитесь... Доминик.
Чем отчаяннее он пытался высвободиться, тем более упругой становилась ткань. Пламя охватило край бумаги и устремилось к руке, держащей письмо. У Севра на шее вздулись вены от напряжения. Он видел, как увеличивается черный круг, пожиравший в нижней части пламени строчки, написанные Мерибелем. Теперь поздно! Его мышцы ослабли, он отпрянул назад, куртка освободилась, и он очутился по ту сторону, весь в поту, в полном изнеможении. От письма остался только обгоревший клочок, он упал из рук Доминик, разлетелся на кусочки, которые свернулись, как мертвая кожица, и упали на плиточный пол. Севр прислонился к стене.
— Ну, — выговорил наконец он, — можете радоваться!
Она медленно опустила руку, державшую письмо. Ярость, исказившая ее лицо, постепенно проходила. Она закрыла глаза, чтобы вновь открыть их, как бы пробуждаясь от глубокого сна.
— Вам не следовало меня провоцировать.
Он уцепился за спинку стула и подтащил его к себе. Ноги у него подкосились.
— Если меня арестуют, — прошептал он, — я пропал. Вы только что вынесли мне приговор... Но я никого не убивал!
С горькой улыбкой он добавил:
— Я на это просто не способен. Если бы я был тем, кем вы меня считаете, я вас задушил бы здесь, сразу, не колеблясь.
Он опустил голову, посмотрел на свои руки, лежащие на коленях, и продолжил хриплым голосом:
— Но это — вы, и поэтому я не сержусь на вас. Вы по-прежнему хотите уйти?
Она села на табуретку. Силы покинули и ее тоже.
— Наверное, я ошиблась, — созналась она. — Поставьте себя на мое место. Вы даете мне честное слово, что ваша сестра придет?
— Что за вопрос? Разве я могу кривить душой в таком положении?
— Тогда я подожду.
Она посмотрела на него испытующе, как судья на подследственного.
— Вот видите... — продолжала она. — Мне сдается, что вы потеряли уверенность... Хотелось бы, чтобы вы в ее присутствии повторили все, что изложили мне. Если это правда, я попробую вам помочь.
— Прежде всего вы попытаетесь сбежать. Вы только об этом и думаете!
— Вы не верите?
Он кивком показал на пепел от записки.
— После этого трудно верить!
Удрученные, они смолкли, прислушиваясь к шуму ветра и дождя.
— В жизни я совершила немало такого, чем вряд ли стоит гордиться, — сказала она. — Хотя я не злая. Если вы заслуживаете того, чтобы получить шанс на спасение, я помогу вам. Но меня столько раз обманывали! Разрешите мне поговорить с вашей сестрой.
Что ж, почему бы и нет? Севр задумался. Не это ли лучшее решение? Доминик могла бы стать куда более ценной союзницей, чем Мари-Лора. Она-то могла ехать куда угодно. У кого она вызовет подозрение? Оправдываться за свое пребывание в комплексе ей не нужно. И главное, он не потеряет ее... во всяком случае, не сразу...
