Неведомая сила вынудила расслабить напряженные мышцы. Почуяв, что жертва стремительно лишается сил, Маркус ослабил свое давление. Теперь его поцелуй был неспешен, местами нежен, но непреодолимо возбуждающим. Её тело подчинялось не голосу рассудка, крик которого уже абсолютно не было слышно, а мужской силе, без труда уничтожившей в ней самообладание и гордость. От приятной слабости в конечностях, кружка с чаем стала медленно опускаться. Отдаленно до неё доходил слабый льющийся звук, но нежелание просыпаться было в миллион раз сильнее.
Теплый, влажный и мягкий язык Маркуса с каждым рывком пробуждал в ней всё новые и новые ощущения. Его пальцы поглаживали её шею, притягивали к себе и оставляли приятные ожоги на нежной коже. Грудь пощипывало. Казалось, что затвердевшие, как камень, соски наэлектризовались так, что коснись их его горячий язык…
Она выронила кружку. Грохот в миг вернул их в реальность и Маркус тут же отстранился. Но лишь на пару сантиметров от её пылающего от стыда и гнева лица. Они смотрели друг на друга так, словно не понимали, что произошло секундой назад, но это непонятное непременно раздражало обоих.
– Завтра, – сказал он стальным голосом, что словно острый нож, резанул плотный воздух. – В десять, в моем кабинете. Не опаздывай.
Обойдя лужу и валявшуюся на полу белую кружку, Маркус вышел из кабинета, унеся с собой прохладную свежесть парфюма.
Луиза Ротман была довольна и сдержанная улыбка едва-едва скрывала её безудержный восторг. Порой Стефания видела подобное выражение у своей мамы, когда та позволяла себе лишь приятно улыбнуться в ответ на какую-то хорошую новость, искренне боясь и веря, что бурное проявление эмоций способно сглазить её.
Они сидели в небольшом зале ресторана с превосходной европейской кухней, что располагался недалеко от их нового с братом дома. Был уже девятый час и Стефания тихонько грезила о заслуженном отдыхе.
– Вы большая молодец, – сказала ей Луиза Викторовна, опустив изящные кисти рук на свои колени. – То, что он сам столько раз искал возможности для встречи с вами на том вечере, а потом и на работе… Это огромный плюс.
Девушка слабо улыбнулась и отвела взгляд в сторону. Она не стала рассказывать ей о поцелуе, что до сих пор ощущался на губах, потому что еще сама не до конца понимала свое отношение к случившемуся. То есть… Конечно же понимала! Возмущению не было границ, оно было так же велико, как бескрайний космос над головой. Мышцы её тела моментально напрягались, стоило только подумать, что негодяй проделывал этот гнусный трюк со всеми своими девицами, будучи уверенным, что такое внезапное нападение определенно сведет их с ума. И несколько часов назад он вытворил это с ней!
