Уходили в туман берега.
Мы расстались надолго с тобою.
И печаль обняла моряка.
Ты осталась в тумане далече.
Позабуду, печаль прогоню.
Я заветную думку о встрече
Под бушлатом на сердце храню.
Нас волна штормовая швыряла,
Наступала свинцовая мгла.
Ты на рубке со мною стояла,
Ты любовью меня сберегла.
Знаю, туча пройдет грозовая,
Загорятся огни маяка.
Ты придешь на причал, дорогая,
Из похода встречать моряка.
Мы увидимся снова, родная.
Я спою про любовь моряка.
Алексей чувствовал себя самым счастливым человеком в мире, вернувшись из боя к родным берегам и к самой родной и любимой женщине на всем белом свете. Внезапно буквально затылком командир береговой батареи почувствовал взгляд, полный жгучей ненависти. Немного развернувшись, он краем глаза заметил Михаила Будякина, его отвратительную козлобородую ухмылку и огонек безумия, багровым отблеском плещущийся на дне зрачков. Алексей еще крепче сжал Карину в объятиях: «Не отдам! А тебя, гнида, – уничтожу!»
* * *
Собрав совещание офицеров и проверив боевую готовность бронебашенной батареи, Алексей занялся текущими вопросами. За время его пребывания в Евпатории орудия двух массивных башен дважды привлекались к нанесению артиллерийских ударов по гитлеровцам. В обоих случаях комендоры отработали на «отлично», уничтожив до батальона немцев и румын и взорвав полевой немецкий склад с боеприпасами. За это воины 35-й батареи получили благодарность от командования Севастопольского фронта. Троих артиллеристов представили к наградам.
В один из дней к нему заглянул старший политрук батареи Иванов. Он был явно чем-то озабочен.
– Заходите, Виктор Ефимович, я кликну дневального, пусть чаю принесет с камбуза.
– Спасибо, Алексей Яковлевич, как раз сейчас не повредит и чего-нибудь покрепче…
Алексей удивленно воззрился на старшего политрука. Виктор Иванов редко позволял себе выпить рюмку-другую водки или коньяку. Командир батареи молча достал из сейфа початую бутылку коньяка и пару стаканов, плеснул на треть.
– Что стряслось, комиссар? – Алексей требовательно заглянул в глаза старшему политруку батареи.
– Комитет комсомола «завернул» наградные документы всех троих артиллеристов, представленных к медалям.
– Кто завернул?
– Комсорг Сергей Зиневич.
– Это лейтенант из новеньких, он ведь недавно на батарее? – уточнил Алексей. Командир знал каждого матроса, старшину и офицера из команды своего «сухопутного линкора», несмотря на то, что за время героической обороны Севастополя сменилось уже несколько составов.
