По рации контр-адмирал Клаусен связался со всеми кораблями и лично получил отчеты о повреждениях. Кроме уничтоженного «Зибеля» с борта «Линдемана» доложили о четырнадцати убитых и восьми раненых. А на «Шлезиене» соответственно было восемь убитых и одиннадцать раненых. Вторая тяжелая канонерка могла держать скорость лишь одиннадцать узлов из-за разбитого дизеля. А вот «старичок» броненосец отделался сравнительно легкими повреждениями.
– Was ist zu tun? – Что делать? – обратился к Манштейну командующий походом контр-адмирал. – Это ведь ваша затея, герр генерал-полковник.
– Kampfschiffe – vorwärts! Wir gehen nach Balaklava. – Боевые корабли – вперед! Мы идем на Балаклаву. – Принял рискованное решение Эрих фон Манштейн. – Мы не должны останавливаться на полумерах, нужно идти до конца, герр Клаусен!
– Verdammt! – Проклятье! – То же самое сказал адмирал Лютьенс капитану «Бисмарка» Линдеману. А ведь тот предостерегал его, настаивал на том, чтобы уйти. Но ослепленный легкой победой над английским линкором «Худ» адмирал Лютьенс и слушать не хотел капитана. В итоге «Бисмарк» был уничтожен в неравной схватке с британскими линкорами и авианосцами… Сейчас я веду тяжелые канонерские лодки, названные именами двух погибших морских офицеров с погибшего немецкого линкора! И оказываюсь почти в такой же ситуации! Вы не находите, герр генерал-полковник, что история повторяется?.. Я, как и все моряки, суеверен.
– Zum Teufel! – К черту! К черту суеверия, когда на карту поставлен наш успех! – с жаром ответил фон Манштейн. На самом деле сейчас на карту был поставлен его личный успех.
Он должен во что бы то ни стало продемонстрировать успех собственного предприятия с тяжелыми канонерскими лодками. А для этого необходимо обстрелять еще и освобожденную недавно русскими Балаклаву. Контрудар защитников Севастополя болезненно отразился на репутации генерал-полковника фон Манштейна, и теперь ему нужно реабилитировать себя в глазах безумного фюрера.
Оперативная эскадра «Schwarzes Meer» ушла мористее, но вскоре появилась Балаклава. Обе тяжелые канонерские лодки ударили по берегу из своих 380-миллиметровых орудий. На этот раз сильного сопротивления не было, и тут уже броненосец «Шлезвиг-Гольштейн» тоже вдоволь покуражился, задействовав главный калибр 280-миллиметровых орудий. С берега били лишь пушки полевой артиллерии русских, но они были очень быстро подавлены огнем тяжелых канонерок и одного броненосца.
