— Толька мне не поверил! — говорила она, спеша рассказать о том, как донимал ее брат. — Все равно не поверил, хоть я и не призналась. Как же быть? Он мне теперь шагу ступить не даст. Будет ходить следом, проверять, высматривать!
— А знаете, девочки, — сказала Лена, — мальчишки тоже свое придумали, я тут как-то зашла к Носаковым… К тете Домне, — поспешно добавила девочка, — и они сразу всполошились, что-то прятать начали.
— Ну, как же нам быть? — снова спросила Нина.
Они помолчали немного. Потом заговорила Надя:
— Да разве ребята нам враги? Васе верить можно, его все знают. Может, вот что… Может, просто пойдем к ним и все расскажем?
— Нет! Они же нам не рассказывают? Прячутся, — сердито сказала Лена.
— Так ведь мы тоже не говорим. Нет, обижаться нечего. Давайте, девочки, пойдем к Васе?
— И нет! — закричала Лена. — Нет и нет! Они будут воображать и от нас прятаться, а мы к ним на поклон? Не хочу!
— А я хочу, — сказала Оля.
— И я, потому что Толька меня замучает, — сказала Нина.
…Тем временем Толя, еще не остыв после спора с сестрой, говорил Васе, сидевшему на подоконнике:
— Чем хочешь ручаюсь, это Нинкин почерк. Что хочешь говори, а это девчонки устраивают!
— Да я ничего и не говорю. Я вот думаю, надо у Лены спросить. Может, она чего знает?
Дверь тихо приоткрылась.
— Вася, к тебе… — негромко окликнула Домна Федоровна. Вася выглянул — на крыльце стояли Надя, Оля и Нина.
Через день они собрались все вместе — семеро мальчиков и пять девочек. Кое-как уселись в тесной Васиной комнатке: примостились кто вдвоем на одной табуретке, кто на подоконнике, Оля с Надей и Варей на кровати, а Лена и Володя Лагер просто на полу.
— Будем кого еще к себе брать? — спросил Вася.
— Кольку Воробьева! — сказал Володя Моруженко.
— Нет, нельзя. Робкий очень. Пугливый. На него прикрикнуть — он и скапустится.
— Он только учителей боялся. Это не считается!
— Нет, считается! И Мишку Разумейко нельзя. Он тоже начальства боится.
— Мишку правда нельзя. У него что ни слово — брехня.
— А ты уж будто никогда не врал!
— А когда? Ну скажи, когда?
— Я вот хотела Ксану, — сказала Надя, — все-таки самая активная девчонка из всех.
— Активная? — спросил Толя Прокопенко. — Ну и пусть активная!
— Она была на болтовню активная! Она речи хорошо говорила! Так ведь теперь разговаривать некогда. Надо дело делать, — сказал Борис.
— Что делать будем?
— Я знаю! — торопливо сказала Лена. — Вы только послушайте, что я придумала. Давайте бросим в комендатуру бутылку с сажей. Бутылку, понимаете? Прямо в окошко. Она как грохнет!
