6
На Хаугенфельд братья-викинги отправились в восьмом часу пополудни. Город, и без того малолюдный на отшибе, казалось, полностью вымер. По пути им никто не встретился, кроме бродячих собак да кошек. В вечернем небе плясали ранние ласточки, пару раз мелькнула над головами летучая мышь. И всё.
Торжественное и печальное зрелище являл собою брошенный город, ещё недавно кипевший жизнью. Пустые окна, стремительно обветшалые дома, покосившиеся заборы и вывески, распяленные пасти ворот — их даже не заколачивали. Люди давно покинули дворы. Не горели огни, не дымили очаги, не лилось пиво в харчевнях. Не слышалось ни музыки, ни голоса человеческого, ни звука шагов. Лишь цокот копыт отдавался гулким эхом. Хагену вспоминалось, как они не единожды покидали разорённые города — и с Арнульфом, и уже без него, оставляя позади трупы и пепелища, но каждый раз, даже в Эрвингарде, им с спину смотрели десятки глаз. Иногда — с ужасом, иногда — с облегчением, а порою — с ненавистью и гневом, и громкими мыслями о мести, и скрежетом зубов. Здесь было иначе.
Здесь не было ничего.
И там, в Эрвингарде, они чувствовали себя мертвецами, Дикой Охотой Отца Павших — а здесь каждый шаг приближал их к настоящим мертвецам. Это было… забавно.
Три бочки смолы, как и договаривались, обнаружили в зале пивной «Слепая подкова». Как уж не сробел Грис Альвардсон их туда доставить — осталось загадкой. Нашлась и подвода. Впрягли лошадок Хродгара и Лейфа да покатили на курганы.
— Драугры пробуждаются за час до полуночи, — сказал Хравен, — у нас на всё про всё два часа.
— Должно хватить, — заметил Лейф, — хотя придётся повозиться.
— Не по мне рабский труд, — проворчал Торкель.
— И мне мало радости рубить дрова да гваздаться в смоле, — заверил его Хаген, — но рабов бы нам сюда не пригнали ни за какие деньги, уж поверь.
Развели костры, засучили рукава и принялись за работу: кто колол найденные деревяшки да вязал их в частокол на меже Хаугенфельда, кто резал густую смолу, нагревал в котелках, обмазывал колья и склоны ближних могил. Получилось не так внушительно, как задумали, зато хоть успели в срок: над Полем Курганов уже сгущался туман.
— Начинается, — потирал руки Хравен.
— Надеть брони, — приказал вождь, — проверить оружие. Коней-то привязали?
— На дворе в полусотне фадмов, — напомнил Лейф, — сам вязал, не сбегут.
— Жалко будет, если Сметанку сожрут, — сказал Хаген.
— Нас тебе не жалко, злобный ты лемминг? — хмыкнул Бьярки.
