— Вы когда-нибудь ловили рыбу удочкой? — спросил он друзей. — Ловили. Тогда вы помните правило: никогда нельзя вытаскивать рыбу сразу. Вот вы увидели: поплавок задрожал, карась там или шелиспер тронул, червяка. Попробуйте немедленно дернуть удочку, рыба обязательно сорвется. Нужно поводить поплавок, утомить жертву, усыпить ее бдительность. И только когда она устала, забыла про всякую опасность, тогда дергайте удочку. Наверняка рыбка будет болтаться на леске!
Именно из этих соображений друзья не сразу приступили к спектаклю. Минут десять они погуляли по площади Святого Марка, затем зашли в какую-то лавчонку, открытую даже вечером. Преследователь терпеливо шел за ними. Когда друзья выпили по стаканчику лимонада в киоске, шпик в трех шагах от них спокойно рассматривал освещенную витрину. Но вот, по расчетам Сергея, подошло время. Он незаметно кивнул друзьям, тихо промолвил: «Пора!», и вся четверка отправилась «на сцену».
На углу улицы Мерчериа и одного из переулков четверо друзей остановились: именно здесь должен был разыграться решающий акт, здесь было намечено провести назойливого преследователя. Так как ночные спутники не раз уже раньше делали подобные остановки с целью сбить с толку шпика, то и теперь она не вызвала у него никаких подозрений.
Действующие лица спектакля расположились так: отъезжающий, «главный коммунист», стоял, опершись плечом на самый угол дома, спиной к переулку; в руках у него сверток с нужными вещами, взятый в обмен на чемодан у Михалева. Напротив Петра Ивановича, лицом к нему, Сергей: в левой руке у него бутылка, правой он отчаянно жестикулировал, о чем-то споря и что-то доказывая руководителю. Остальным двум артистам была отведена вспомогательная роль, не требующая высокой квалификации: как можно лучше загородить сцену своими спинами и сделать так, чтобы герой спектакля в нужный момент мог незаметно скрыться за кулисы. Правда, перед уважаемым математиком была поставлена еще одна задача, не имеющая ничего общего ни с интегральным, ни с дифференциальным исчислениями: он должен был, держа чемодан в руках, всячески выпячивать его перед сыщиком, внушая тому успокоительную мысль: «Не волнуйся, чемодан здесь, значит, и „главный“ еще здесь. Все в порядке!»
Единственный зритель спектакля не пожелал занять первые ряды партера и ограничился амфитеатром, остановившись метрах в десяти от актеров. Он безучастно прислушивался к их разговорам, изредка поглядывая на свои жертвы и тихонько шагая с одной стороны улицы на другую — всего-то шага три, не больше. Ничто не вызывало его подозрений: чемодан здесь, «главный большевик» спорил с молодым — волноваться нечего!
