Директор и гость внимательно рассматривали друг друга. С каждой минутой директор все больше убеждался в меткости сравнения Куприна: перед ним сидела большая мрачная птица марабу, молчаливая и зловещая в своей неподвижности.
— Вы мне все-таки объясните, — послышался шершавый, тонкий голос Марабу, — как можно играть в шахматы и не курить?
— А почему один курящий должен портить жизнь десяти некурящим? — вопросом на вопрос ответил директор.
— Шахматист всегда курит. Это традиция.
— Традиция? А мы против такой традиции. Это неправда, что шахматист должен курить. У нас двадцать гроссмейстеров, а курят всего человек пять. Если все будут курить, что станет с клубом? Будет, как ваше кофе. Я помню, у Куприна недавно читал: «Едкий запах табачного дыма и скверного кофе… маленькая запущенная комната… пожелтевшие мраморные столики».
— Это ему после заграницы оно показалось таким мрачным. «После Англии, Италии, всего широкого, безграничного света и простора», — процитировал Марабу.
— Знаем мы этот простор! Бывали! — воскликнул директор. — Играют в дымных, прокуренных кафе. Где еще найдешь такой клуб, как у нас? Знаете, что Ботвинник специально тренировался для игры за границей в условиях дыма и шума? Садился играть партию, просил партнера курить самые вонючие папиросы и включал на полную мощность радиоприемник. Теперь ему ничто не страшно.
Некоторое время оба молчали. Гость осматривал потолок, стены. Когда он вертел головой, директору казалось, что длинная шея Марабу издает тихий скрип.
— Обижают писатели шахматистов, — вернулся к прерванному разговору директор. — Рисуют их слабыми, забитыми, отрешенными от жизни. А на самом деле? Вот посмотрите.
Открыв дверь, директор включил свет. На стенах висело несколько десятков портретов.
— Вот давайте по алфавиту, — начал директор. — Это сильнейшие гроссмейстеры СССР. Юрий Авербах. Превосходный пловец, лыжник. Занимался боксом. Михаил Ботвинник — «патриарх» советских шахмат, как мы шутя его зовем. Ежедневная гимнастика, зимой лыжи, летом гребля. Многие часы проводит на Москве-реке Ефим Геллер — одесский крепыш. Ему бы тяжелой атлетикой заниматься. Пловец, баскетболист. А вот Пауль Керес, Первый разряд в теннисе, пинг-понге. Хватит, или еще? Вот Борис Спасский — прыгает в высоту метр восемьдесят. Неплохо. А вы говорите — шахматисты!
— Но ведь не скажете вы, что шахматы помогают им быть такими здоровыми?
— В известной мере и шахматы: они закаляют волю, выдержку, приучают к спортивному режиму. Потом естественный отбор. Хорошим шахматистом можно стать, лишь обладая незаурядным здоровьем. Сами знаете, каковы наши соревнования. Больше месяца каждый день игра, бессонные ночи, многие часы анализа отложенных позиций. Только здоровяк может выдержать такую нагрузку.
