Они уже собирались расходиться, как вдруг Арнольд толкнул Алимова в бок.
— Смотри, смотри, какая девочка!
По коридору к ним приближалась Полинс. Арнольд не спускал с нее глаз, Поравнявшись с ними, Полинс улыбнулась Алимову и прошла мимо.
— Поздравляю, Евгений. Хороша девочка! — завистливо сказал Дэвис.
…Первый раз Алимов встретил Дэвиса года два назад в одном из маленьких городков на севере Голландии. Там они прожили вместе в одной гостинице около месяца. Евгений и его товарищи сразу оценили деловитость и большие познания Арнольда. Остроумный, общительный и жизнерадостный, Арнольд быстро сходился с людьми, подкупал их простотой обращения. Он был достаточно образован, разбирался в вопросах искусства, хорошо знал музыку. И самое главное, он был хорошим товарищем, искренне веселил всех в минуты отдыха. Он не скупился: приглашая в ресторан, угощал даже случайных компаньонов. Когда ему заметили, что не обязательно брать на себя расходы, Арнольд воскликнул:
— У нас тоже широкая душа! Как и русская!
Гуляя как-то по городку, Алимов и Дэвис очутились в маленьком уютном садике. Здесь были клумбы цветов, причудливо подстриженные кустики и даже лабиринт из зарослей дикого винограда. Посредине маленькой зеленой полянки, за невысокой изгородью, стояла низкорослая старая яблоня; ствол ее был побелен известью; ветки с яблоками, несмотря на подпорки, клонились к земле.
Арнольд решительно перешагнул через изгородь и пошел к дереву, ступая мокасинами по зеленой, ровно подстриженной траве.
— Эту яблоню посадила какая-то королева! — крикнул он, прочтя надпись на дощечке под деревом. И тут же сорвал яблоко, попробовал, поморщился: «Бр-р-р! Кислое!» Бросив его наземь, сорвал другое.
— Что ты делаешь, Арнольд? Это же музей!
— Ну и что ж! В крайнем случае заплачу штраф, — спокойно ответил Дэвис.
В другой раз, осматривая выставку уникальных изделий голландских кружевниц, Арнольд стал упрашивать девушку-гида помочь ему купить понравившийся экземпляр.
— Как? Нельзя продать? — удивленно спрашивал он.
Евгений так и не определил: действительно ли Арнольд не понимал, что это музейный экземпляр, рисовался ли он, или это была просто капризная настойчивость.
Власть денег Арнольд распространял и на женщин.
— Любовь, сила деньги — против этого не может устоять ни одна женщина, — заявил он как-то в минуту откровения.
Евгению далеко не все нравилось в Арнольде, в присутствии Дэвиса его не покидало неизменное чувство настороженности.
