— А к какой категории вы относите Алехина?
— Русский чемпион — редкий тип бойца. Он сумел воспитать в себе такие боевые качества, такую сильную волю, что, как ни странно, на следующий день после проигрыша он играет еще сильнее.
— Да, да, вы правы! — подтвердил Ауес. — Мне всегда говорили, что опаснее всего играть против Алехина, если он накануне потерпел поражение.
— Вспомните турнир четырнадцатого года в Петербурге. Алехин был совсем молод и, казалось, недостаточно устойчив. Что же происходит? В предварительном турнире молодой мастер проиграл мне. И что, расстроился? Как бы не так! На следующий день он громит Тарраша, а еще через день Маршалла. Двух гроссмейстеров, да еще каких!
— Деморализовался! — усмехнулся Земиш. — Расстроился!
— Во втором круге того же турнира, — продолжал Ласкер, — он вновь проиграл мне. И что же? Вновь громит Тарраша.
— Это уже по привычке, — пошутил Ауес.
— А какие партии сыграл! Обе Алехин потом поместил в числе своих лучших в специальном сборнике, — добавил Ласкер. — А в матче с Капабланкой какую волю проявил Алехин, какую выдержку! Вы читали о его болезни? Шесть зубов пришлось удалить. Рвали по вечерам, часу в одиннадцатом, а на следующий день он уже играл партию, иногда с повязкой. Не шутка!
Гости поднялись. Пора было уходить, они знали, что Ласкер уже много лет работает ночами. Расставаясь, Ауес спросил хозяина:
— Интересно, как теперь поступит Алехин? Бросится ли он в бурное наступление или будет ждать ошибок деморализованного чемпиона?
— Две победы подряд дали уже Алехину перевес на очко. Он найдет верный путь, — ответил Ласкер. — Русский чемпион не только освоил теорию шахмат, но он, кроме того, глубокий психолог шахматной борьбы.
Проводив гостей, Ласкер погасил люстру, сел за письменный стол и глубоко задумался. Густые пепельные волосы, большой изогнутый нос, седые усы и резко очерченный подбородок придавали его внешности что-то таинственное. Тишина и безмолвие царили в этом убежище мыслителя, только дождь за окном, изредка ударяя в стекла, напоминал, что, кроме мира разума, есть еще реальный мир с его безрассудством, нелогичностью и случайностями.
В свободный день Капабланка с Кончитой пошли обедать в ресторан «Кабанья». Метрдотель с трудом нашел для них место в переполненном зале и, к их удивлению, усадил как раз рядом с Алехиным, пришедшим сюда вместе с секундантом Даниелем Диллетайном. Хотя оба гроссмейстера не испытывали особого желания общаться друг с другом, элементарная вежливость требовала не показывать этого, тем более что присутствие Кончиты заставляло мужчин быть галантными.
