— Леша… — позвал Сергуня.
— Иду, — выдавил Лешка и отлепился от дерева. Было уже полегче, он обошел толстый ствол и побрел вперед.
Он видел столько мертвых за этот блокадный год — и от голода умерших, и убитых при артобстреле… Этот тоже убит немцами, но какой-то он не такой убитый. Разница, наверно, в том, что те умирали как бы случайно — снаряд летит за десятки километров, и неизвестно, где упадет. А в этого человека целились. Лешка ощутил тот ужас, когда бежишь, а ствол автомата движется за тобой, и не спрятаться, и пули сейчас полетят неотвратимо… Конечно, он ничего подобного раньше не испытывал, но вот через мертвого как бы испытал. И еще он почувствовал: ведь это здесь его убили немцы всего несколько часов назад, здесь они шли, где Лешка идет, и, может, совсем недалеко они сейчас, может, даже следят за ними!..
Лешка догнал Сергуню, он старался теперь идти как можно ближе и натыкался на него, сбивался с шага. Сергуня раз оглянулся, второй, потом остановился и внимательно посмотрел на него. И вдруг протянул ему ладонь.
— Сожми!
Лешка неуверенно пожал его руку.
— Сильней!
Лешка сжал что есть сил. Сергуня скривился, замахал рукой, подул на нее и выпучил глаза на Лешку.
— Так руку сломать можно! Ты что?!
Сергей улыбнулся.
— Потопали. Привал скоро.
И странное дело — Лешка успокоился и даже повеселел.
Привал сделали, когда лес впереди поредел и в просветах стало видно желтое поле. Расположившись в мелколесье, не выходя на открытое место, Сергуня отрезал всем хлеба и сала, Лешка достал из кармана соль, завернутую в тряпочку. Матвей ел жадно и молчал.
— Сколько еще идти? — спросил его Сергуня.
Тот только рукой махнул.
Рожь на поле стояла несжатая, поникшая от дождей. Они обогнули поле по краю и снова углубились в лес. Потом лежали в кустах у лесной дороги. Она была пуста. Выждали немного и перебежали через нее.
Матвей все время молчал, говорил только необходимое и становился все мрачней. Лешка устал. Обут он был в кожаные ботинки, поношенные, но прочные. В Ленинграде он в них ходил несколько дней — и ничего, а тут носки стали сбиваться и тереть. Пришлось переобуться.
И опять хотелось есть.
Лес пошел сырой, мелкий, попадались болотца, где приходилось прыгать с кочки на кочку. Раньше-то шли по тропам или просекам, а тут идти стало невмоготу. Лешка отставал, Сергуня дожидался его, а Матвей все чаще скрывался из виду. Наконец выбрались на высокое сухое место, поросшее соснами. Лешка как вылез наверх, так и упал на сухую хвою.
